Семь дней до Мегиддо

Один за другим люди и Изменённые качали головой.

Я смотрел на них с удивлением и жалостью. Все здесь были обречены. Вопреки логике, требующей защищать свои жизни, вопреки разумному опасению за судьбу всего человечества. Защищать своих детей или любимых — тоже понятная человеческая логика. Но сейчас люди собирались защищать незнакомого по сути ребёнка, причём уже официально не считающегося человеком!

— Максим? — спросила Дарина.

Я вздохнул, сбрасывая оцепенение. И ощутил тревожный зов Гнезда.

— Что-то происходит, — сказал я, поворачиваясь к дверям.

Да, происходило.

К четырём полицейским у входа добавился ещё один. Тоже в силовой броне. Он стоял у двери, пытаясь заглянуть внутрь, и легонько постукивал костяшками пальцев по стеклу. Щиток шлема был поднят.

— Лихачёв, — узнал я. — Ребята, давайте я поговорю?

Никто не спорил, только Виталий сделал неуверенное движение, потом махнул рукой.

Я пошёл к двери. Открыл и оказался лицом к лицу с Лихачёвым. Толпа зашумела, раздался выкрик:

— Пусть впустят!

Лихачёв стоял, морщась, будто от боли в зубах. Гнездо сейчас давило на него прицельно, вызывая острое желание уйти подальше.

— Позволишь войти? — спросил Лихачёв.

Я обернулся на Дарину, та кивнула.

— Входите, — сказал я. — Только вы один.

Лихачёв молча прошёл, потоптался у входа, оттирая с ног грязь и воду. Искоса глянул на фойе. Наверное, он всё же здесь когда-то бывал или изучал какие-то снимки и расспрашивал очевидцев, не удивился совсем.

— Вся ваша шайка здесь… — буркнул он. — Заварили кашу…

— Будете штурмовать? — спросил я.

Лихачёв поморщился.

— Хуже. Мне приказывают снять посты.

[1] А.Ахматова

[2] А.Ахматова

Глава девятая

Мы встали кругом — как-то так само собой получилось. У Лихачёва слегка подёргивалась щека, на которой был старый шрам. Я потянулся к Гнезду, коснулся его и попросил ослабить давление на полицейского.

Гнездо подчинилось, пусть и неохотно.

Лихачёв ему не нравился.

— Спасибо, — глядя на Дарину, сказал полковник. — Очень неприятные ощущения. Не понимаю, как толпа держится.

— Её согнали Прежние, — сказал я.

Лихачёв неохотно кивнул. Сказал:

— Двое модных ведущих с радио. Директор элитной школы. Руководитель службы такси. Руководство офисного центра на Красной Пресне. Ещё по мелочам… Если бы не ливень… А если бы работал интернет, то здесь стояло бы пол-Москвы. Кто они все?

— Думаю, что слуги Прежних, — сказал Виталий Антонович. — Чего они хотят?

— Войти в Гнездо, убедиться, что тут не было массового побоища.

— Оно было, — сказала Дарина.

Лихачёв кивнул.

— Если толпа попрёт, мои ребята не удержат. Стрелять в людей мы не станем. Вы сможете удержать их?

— Будем стрелять и удержим, — ответила Дарина жёстко. — Стражи удержали бы без выстрелов, но стражей нет.

— Начнётся бойня — мне велят вас зачистить, — предупредил Лихачёв. Замолчал, нахмурился, вслушиваясь во что-то. Потом коротко ответил: — Пять минут.

Всё было понятно, но полковник пояснил:

— Требуют отойти от Гнезда. Во избежание провокаций… Я смогу потянуть минут десять-пятнадцать. Всё. Потом вынужден буду увести людей.

— Полковник, вы же играете на руку Прежним, — сказал я.

— А что я могу сделать? — ответил он. — Приказ идёт сверху. Отказаться выполнять? Пришлют спецназ, под это дело захватят всё Гнездо.

Он помолчал, потом сказал, тяжело и неохотно:

— Лучше уж так… чем прихлопнут ваше Гнездо вместе со всей Москвой. Или всем человечеством. Единственное, что могу…

Лихачёв явно колебался.

— Дайте стратега мне. Я заберу куколку, увезу в наш отдел. Будем охранять, никто её не тронет.

Это был спасательный круг. Вот только бросили его с борта тонущего корабля.

— Вы и до отдела не доедете, — сказала Дарина. — Вас прикончат! Стратега убьют.

— Или заберут, — добавил я. — Придут в ваш отдел с бумагами и распоряжениями сверху, что сделаете? И тогда уже Инсек примет «меры глобального характера». Он прямо сказал.

Лихачёв молчал.

Да он же это и так прекрасно понимает!

Он снимает с нас ответственность. Идёт на смерть… или на преступление. У него не дрогнет рука, если надо будет убить стратега. Он пытается спасти как можно больше людей, а девочка Анна уже в любом случае списана со счетов.

— Если бы хоть людей разогнать… — сказал я беспомощно. — Против этих… но я не хочу в людей стрелять! Там женщины и дети! Им сказали, что тут убили всех куколок, они и пришли!

— Нам некого им показать, — признала Дарина. — Четыре куколки… люди поймут, что все остальные мертвы.

— Я предлагаю единственный разумный выход, — повторил Лихачёв. — Поверьте.

— Может быть, он и прав, — неожиданно сказал Виталий Антонович. — В этом есть логика.

Дарина беспомощно посмотрела на меня.

Чего?

Мне решать?

Да я всего несколько часов назад протягивал куколке отравленную конфету!

— Дарина!

Мы все обернулись на голос.

Стратег Анна стояла в паре метров от нас. Вместо халата она надела ярко-розовое платье, расчесала свои роскошные волосы и выглядела сейчас как примерная девочка, которую мама собирается вести на детский праздник.

— Как ты вышла? — воскликнула Дарина возмущённо. — Наська, отведи её обратно!

Анна улыбнулась и покачала головой.