Семь дней до Мегиддо

— Прогноз, — так же негромко произнесла Дарина.

— Наша смерть, — ответила куколка.

Она разжала ладошку и стала разворачивать леденец.

— Талант, — сказал Иван. Присел на корточки, заглянул Анне в глаза. — Детка, а как ты поняла, что я рассогласован?

— Да ты бы иначе к нам не вышел! — ответила Анна.

Иван улыбнулся и кивнул. Поднял голову, посмотрел на нас:

— Нет, я действительно очень расстроен! Но нет иных вариантов!

— Стратег, включи в анализ своё самоубийство, — сказала Дарина.

Анна пожала плечами.

— Вы будете уничтожены как свидетели, конечно же.

Иван прищёлкнул языком и выпрямился. Сказал укоризненно:

— Ну вот зачем, а? Да, конечно. Я бы вас убил, но быстро и без боли.

И рука Лихачёва отбросила меня с линии огня.

В кино я это видел, и по телевизору иногда показывали. Но вот так, в реальности, оказаться рядом с работающей силовой бронёй…

Во-первых, Лихачёв двигался быстро, очень быстро. Не сравнить с монстрами или Изменёнными, но человек бы так не смог. Миг — и полковник стоял перед нами, а пулемёт на правой руке грохотал, как отбойный молоток. Вряд ли он был многоствольный, но и одного ствола хватало, чтобы в грудь Ивана бил поток свинца.

Бил — и проходил насквозь.

Иван даже не пытался уклониться, улыбался в лицо Лихачёву, а пули прошивали его насквозь, не оставляя следов, будто шли через туман или голограмму.

Хотя нет!

Что-то всё-таки происходило! У Ивана подёргивалось лицо, а потом он сделал шаг назад и быстро скосил глаза на грудь, проверяя, всё ли в порядке.

Словно его чуть-чуть задевало. Самую малость. Может быть, если бы в него минут пять стреляло десять пулемётов, его бы ранило или даже убило.

Но у нас не было ни пяти минут, ни десяти пулемётов.

На руке Лихачёва что-то щёлкнуло, и пулемёт замолчал. Раздалось негромкое клацанье, стук… может, магазин новый загружался?

Иван покачал головой.

Чистильщик развернулся и, распадаясь на гигантский полумесяц, рванулся к нам.

Боец всё так же стоял, держа свои излучатели нацеленными на нас, но не стреляя.

«Помоги! — позвал я Гнездо. — Помоги, ну же!»

Гнездо не отвечало, Гнездо было в панике… и словно бы даже не из-за Ивана с его монстрами… вместо могучего прилива силы я ощутил какую-то дрожащую нервную боль. Гнездо чувствовало что-то ещё, что-то пугающее его до жути, до оцепенения.

«Мне бы только минуту! — взмолился я. — Я даже не призван, я доброволец… Только минуту, десять секунд!»

И я всё-таки ускорился! Неожиданно для себя и, кажется, для всех.

Елена медленно нажимала на спуск, и ствол обреза вспухал облаком сгоревшего пороха. Деда Боря, Виталий и Василий застыли, поднимая пистолеты. Дарина отбросила назад Наську и Анну, те летели над полом неспешно и беззвучно, а жница разворачивалась к Прежнему.

Боевой модуль на левой руке Лихачёва низко загудел и выплюнул струю огня — та плавно, по дуге, пошла навстречу «тюменским мышам». Вряд ли полковник успевал реагировать и целиться с такой скоростью, скорее, работала какая-то электроника.

Только Милана стала быстрой, почти как я.

Она бежала, огибая фрагменты чистильщика, едва опережая струю огня — к бойцу. И тот начал разворачиваться к ней, быстро и легко, мгновенно определив угрозу и направляя на мою бывшую девушку излучатель.

Я даже не пытался что-то крикнуть, помнил, что это невозможно.

Вырвал из кобуры пистолет, разрывая застёжки плаща. Сколько там у меня патронов, два или три?

Все три я всадил в нацеленный на Милану излучатель.

Макаров очень старое и неудобное оружие, примитивное, как всё вокруг, но было проще использовать именно его. В конце концов, я знал, куда попасть и с каким интервалом.

Излучатель распался в роговые щепки, а направленная в него энергия искала выхода.

Боец успел повернуть голову.

«Я лишь выполнял свой долг!» — мысленно сказал он мне. То ли с укором, то ли извиняясь.

И пламя, вспыхнувшее в руке, охватило его целиком.

На всякий случай я прицелился в Прежнего, но пистолет лишь щёлкнул, я выронил его, и он повис в воздухе.

Заряд огнемёта достиг чистильщика, окатил «тюменских мышей» — и те вырвались из огня, такие же кровянисто-лаковые, шустрые, совершенно не пострадавшие. Нипочём им был огонь, как Прежнему пули.

Милана прыгнула — накрывая собой куколок, защищая от разлетающегося облаком огня бойца.

Дарина бежала к Прежнему. Недостаточно быстро! Его и призванный бы не смог ударить, да и не помог бы никакой удар — Прежний был в рассогласовании, материя его тела частично сдвинулась относительно нашей реальности…

Откуда я это знаю?

Да плевать…

Прежний смотрел на жницу, лицо его делалось жёстче, он теперь походил на хищника, которого атакует обнаглевшая добыча. Он поднимал руку, чтобы пробить Дарине грудь и вырвать сердце, а потом, вторым ударом, выбить второе…

Нет, не хочу этого знать!

Только я мог что-то сделать, но я же не мог?

У меня же не было оснований?

Или были?

Или не было?

Заряд дроби наконец-то достиг Прежнего и прошил его насквозь. Видимо, какая-то дробинка его всё же зацепила — Иван поморщился и глянул на Елену.

Всего лишь глянул.

Женщину подняло в воздух и откинуло, с силой впечатав в стену.