Семь диадем Власти(СИ)

Борисов Сергей Владимирович Семь диадем Власти

Семь диадем Власти

"И явилось на небе великое знамение: жена, облеченная в солнце;

под ногами ее луна, и на главе ее венец из двенадцати звезд..."

(Откр.12:1)

     

      В давние времена далеко на востоке, средь могучих лесов и глубоких морей, средь безмолвных лугов и непоколебимых скал, раскинулось королевство, чьи границы простирались до самого горизонта. И стояла в центре его столица, прекраснее которой свет еще не видывал и не слыхивал города, и правил в столице той умный, честный и справедливый король. Росло и процветало королевство под его мудрым началом. От рассвета и до заката добрые люди, в поте лица, не покладая рук трудились на полях, а на исходе дня ходили в церковь и молились Господу. Дети их, вежливые и опрятные, прилежно учились грамоте, а в свободное от занятий время старательно повторяли выученные наизусть молитвы во славу Господа по примеру своих благочестивых родителей. Не смел грешить послушный люд супротив близких и Господа своего, а ежели и случалось такое, то через молитву и покаяние заслуживал грешник прощения. Все были равны, как на ладони, пред светлым ликом Господа. У благодарных дело спорилось: и урожаи ежегодные радовали жителей своей обильностью, и даже Хвори, прихватив с собой злодея-кровопивца Голод, отступали прочь, спешно оставляя тех, кто счастливо жил в любви, восхваляя Бога и Святую Мать Богородицу.

      За долгое и преданное служение людям Всевышний одарил короля не одним, не двумя, а сразу восемью сыновьями, и каждый из них был как на подбор. Рослые, красивые, статные наследники верой и правдой служили Господу, будучи надёжной опорой и поддержкой отцу. Ни у кого никогда не возникало сомнений в их верности отчизне и общему делу.

      Много ли прошло времени, мало ли, но однажды, погожим весенним утром, король-отец тяжко захворал и слёг в постель. Сознавая, что дни его сочтены и вскоре наступит пора отойти в мир иной, монарх послал лучших гонцов к сыновьям с просьбой предстать перед ним в смертный час и получить родительское наставление, скрепленное Божьим благословением. Гонцы поскакали во всю прыть, не жалея лошадей и своих собственных сил. Быстрее мчащейся от охотника лани, стремительнее пикирующего на добычу коршуна неслись они на верных скакунах сквозь чащи и горы, через реки и пастбища, окрыленные освежающей весенней прохладой, но все их усилия оказались напрасны. Когда встревоженные братья, получив известие, прибыли в столицу, их отец уже отдал Господу свою светлую душу, не успев попрощаться с детьми.

     И воцарилось в стране горе невиданное и неслыханное. Плакали люди, лишившиеся деятельного наставника; пригорюнились братья младые, потерявшие любящего отца; сокрушалась мать-королева, утратившая заботливого мужа. Её трепещущее сердце не выдержало невыносимых душевных терзаний, и через несколько дней она тихо скончалась, целиком и полностью возложив груз судьбы народной на хрупкие плечи юных королевичей.

     Традиция гласила, что при избрании преемника из нескольких наследников окончательное решение утверждает король и никто иной. Так истинный наследник престола удостаивался чести надеть корону, чтобы принять вместе с ней и ответственность, кою нёс всю свою нелегкую жизнь его именитый предшественник. Однако на сей раз по воле Божьей случилось так, что великий монарх не успел назвать имя одного из своих сыновей, и это означало, что каждый из них имеет равные права на королевский трон.

      И всколыхнулась в столице волна возмущения между родными братьями, потому как никто не хотел оставаться в тени, уступив право ближнему своему. Распря затянулась на долгие-долгие месяцы, и лишь единственный, самый старший из наследников, сохранял спокойствие, скрестив руки на груди и погрузившись в глубокую думу, в то время как остальные продолжали вести бессовестные, ни к чему не приводящие споры. Один Бог знает, чем бы всё обернулось в дальнейшем, если бы в решительный момент старший сын не поднялся с места, неожиданно возвысившись над братьями. Те мигом примолкли, словно провинившиеся дети перед строгой матерью в ожидании взбучки. Но к их величайшему изумлению, старший брат не разгневался и даже не начал ругаться, а всего лишь растянул уста в лучезарной улыбке, от которой у королевичей словно камень с души свалился.