Семь чудес преступления

– Ошибаетесь, инспектор. Вы обратились по верному адресу, но избрали не тот объект подозрения.

Направляясь к реквизиту художника, инспектор начал с преувеличенной метафоры:

– Вы, несомненно, знаете, что в суде заявления одного из супругов не имеют большой ценности. И не без основания, потому что страсть и правда не слишком ладят. Это лишь немногое из того, что я сказал себе, когда понял, с помощью мистера Оуэна, что вы приходили донести на убийцу. Как правило, у меня ограниченное доверие к такого рода свидетельствам, но ваше, честно говоря, показалось мне даже подозрительным. Кстати, не могли бы вы сказать, что делали в ночь последнего убийства? Полагаю, находились здесь, спали в своей комнате и никто не может этого подтвердить, не так ли?

– Нет, не совсем так, – ответил Майкл, напрягшись.

– А-а-а? Вас здесь не было? В такую ужасную погоду?

– Да, это так. Я опоздал и не смог вернуться до этой кошмарной грозы…

– Где же вы были? И в котором часу вернулись?

– Я был у Амели… Но не могу точно сказать, когда вернулся домой. Было достаточно поздно… Около полуночи, может быть, позже. Когда мы вместе, то не наблюдаем за временем. Однако могу вас заверить, что мы не говорили о деньгах.

– Понимаю, – сухо ответил полицейский. – И у нас, конечно, представится случай, вернуться к этому, мистер Денхем. Да! И последнее! Мне хотелось бы одолжить несколько ваших картин. Я верну их при первой возможности после того, как наши эксперты их проанализируют и сравнят с живописью на холстах, которые нам так любезно и регулярно присылает художник-убийца.

На следующее утро инспектор Уэдекинд принял в своем кабинете в Скотленд-Ярде богатого бумагопромышленника, которого сопровождал Оуэн Бернс, держась чуть поодаль и с отсутствующим видом покуривая сигару. Без лишних слов полицейский открыл коробку, стоявшую рядом с ним на столе, и достал из нее сложенную льняную ткань, в которой лежали три монеты. Одна из них сделана из старой бронзы, а две другие – из сплава с серебром. На аверсе всех трех монет была изображена колоннада древнегреческого или древнеримского храма.

– По моим сведениям, – начал полицейский, – речь идет о коллекционных монетах античных времен. Бронзовая монета была найдена в руке вашего друга сэра Томаса в тот момент, когда его сразила стрела из арбалета. Две другие были обнаружены в траве, неподалеку от него. Вы, мистер Брук, коллекционер и эксперт. У меня такой вопрос: эти три монеты являются частью вашей коллекции?

Старый археолог взял монеты, быстро взглянул на них и утвердительно закивал головой.

– Я заметил их исчезновение, но поскольку они были не особенно редкими, то не стал волноваться, думая, что положил их в какое-нибудь другое место… Значит, вы думаете, что их… одолжил сэр Томас?

– Или сэр Томас, или убийца, – уточнил Уэдекинд, наблюдая за реакцией своего собеседника.

Мистер Брук снова покачал головой и добавил более серьезно:

– Убийца… которого, следовательно, надо искать в моем окружении?

– Скажем так: нам стоит рассмотреть и эту версию, но прежде, чем углубиться в данную гипотезу, не могли бы вы припомнить, какого приблизительно числа произошло исчезновение этих монет?

– Боюсь, нет. Я обнаружил их пропажу две или три недели назад, но они могли исчезнуть намного раньше.

– Мистер Брук, – вмешался Оуэн, внезапно встав со своего места, – мне хотелось бы узнать ваше мнение по поводу этой серии преступлений, но не холодный анализ произошедших событий, а ваше личное ощущение…

– Я читал об этом в газетах и, боюсь, что известия на меня повлияли…

– Несомненно, но я особенно обращаюсь к вашему художественному чутью, потому что знаю вас как авторитетного эксперта в этой области.

Мистер Брук какое-то время теребил край своего котелка, а затем на его лице появилась улыбка и сразу же несколько мелких морщин.

– У меня уже есть собственное мнение относительно этих семи чудес древности, которые стоит вспомнить в связи с такими зловещими событиями. Если как следует посмотреть, семь чудес, из которых до наших дней дошла только пирамида Хеопса, имеют общий знаменатель, который, правда, не является единственным критерием их красоты. Все они монументальны, отмечены печатью гигантизма! Будь это храм Артемиды в Эфесе, Вавилонские сады или гробница Мавзола, Александрийский маяк или статуя Зевса, которая действительно казалась огромной в своем храме в Олимпии, достигая высокого потолка. Не говоря уже о Колоссе Родосском или, еще лучше, о знаменитых пирамидах, которые до сих пор являются непревзойденными. Все эти сооружения, высокие и красивые, созданы людьми, которые желали сравниться с божественными созданиями или даже превзойти их. В каком-то смысле это настоящий вызов богам. И такое же понятие вызова очевидно проявляется во всех совершенных преступлениях… Преступлениях, которые после всего, что я о них прочитал, кажутся мне результатом сверхъестественного вмешательства!