Семь чудес и временной разлом

Ковер раскрылся точно бутон. Я невольно заморгал – таким ярким был свет. Вокруг нас простиралось поле травы. Щурясь, я поднял взгляд на подсвеченный яркими огнями купол высоко над нами. Выглядело все это как своего рода стадион, только без зрительских мест. Нас окружали сплошные голые каменные стены.

Я услышал позади глухое буханье, порождающее многократное эхо.

– Джек… – позвал Касс.

Развернувшись, я обнаружил, что мы лежали у основания трех широких лестниц из белого кварца, ведущих на платформу. На ней стоял пустой золотой трон, так густо инкрустированный драгоценными камнями, что, казалось, он без остановки выстреливает световыми пулями. Слева выстроилась группа амазонок, каждая сжимала ремень кожаной сумки с боеприпасами, перекинутый через плечо.

Одна из них поднесла ко рту отполированный белый рог. Видимо, он был полым, потому что когда она дунула в него, по стадиону прокатилось оглушительное «бху-у-у!».

В стене открылась каменная дверь. Из нее вышли еще четыре амазонки, выглядящие моложе тех, с кем мы уже познакомились, и одетые в изысканные туники, расшитые золотыми нитями и драгоценностями. Распевая странный гимн, они строем промаршировали к платформе с троном.

Потомки персов, эллинистов,
Спартанцев, фиванцев и эфесцев!
Склонитесь пред ликом богини сего храма!
Что так мудра и справедлива, решительна, скромна!

– Это я написал! – с гордостью шепнул Герострат.

– Я так и подумал, – буркнул Марко.

– Я посоветовал им воспользоваться английской версией, и в кои-то веки они ко мне прислушались, – продолжил Герострат. – А теперь падайте ниц!

Мы все опустились на колени при виде старой женщины, шагнувшей на стадион из арочного прохода. На голове у нее была несуразно большая корона из оленьих рогов, а ее туника была из красивого, переливающегося на свету коричневого меха. Юная зонка вела ее за руку, но женщина не нуждалась в помощи. Казалось, она плыла, а не шла, точно была сделана из воздуха. Ее выцветшие глаза мутно блестели. Она смотрела прямо перед собой, и на секунду я решил, что она ничего не видит. Затем ее голова повернулась, глаза остановились на мне, и меня пронзило такое чувство, будто кто-то провел кончиком ножа вдоль моей лодыжки и вверх, до самой шеи.

Зонка помогла ей подняться по лестнице и усадила на трон. Герострат тут же встал и поклонился.

– Ваша божественность, желаете насладиться стандартным получасом смеха и песен? В честь наших гостей у меня заготовлена чудная сценка на тему президентских выборов в Америке!

Женщина потянулась к резной мраморной урне у основания трона и достала из нее уродливый кинжал. Лицо Герострата побелело. Закрыв глаза, он раскинул в стороны руки, чтобы королеве было легче прицелиться:

– Опять вы за свое…

Она вытянула вперед левую руку, растопырила шишковатые пальцы и принялась кончиком кинжала чистить себе ногти.

– Никаких сценок, – хрипло и без тени эмоций прошипела она.

Глаза Герострата широко распахнулись. С облегчением вздохнув, он замахал на нас руками, призывая встать. Женщина молча уставилась на нас.

– Представьтесь, – одними губами подсказал Герострат.

У меня дрожали колени. Какой был протокол знакомства с греческой богиней Артемидой?

– Э-э… привет, – сказал я до смешного писклявым голосом. – Я Джек Маккинли, а это Торквин, брат Димитриос, Касс и Элоиза Уильямс и Марко Рамсей.

Она смотрела куда-то вдаль, точно я ничего и не говорил. Точно меня вообще для нее не существовало.

– Поблагодари, – едва слышно шепнул Герострат.

– И, – продолжил я, – мы хотели поблагодарить вас, что вы согласились нас выслушать, о великая богиня Артемида…

Она стукнула кулаком по подлокотнику трона и наклонилась вперед:

– Не смей… никогда… называть меня этим именем.

Я отпрыгнул назад и врезался в Марко.

– Прошу прощения, если я оскорбил вас, но разве это… разве когда-то это был не храм Артемиды? Мы искали его.

– Нет никакой Артемиды! – прогремела она. – Кого ты имеешь в виду: Эгину из Спарты, бросающую благоухающее копье… или Алфею из Летрини, скрывавшую лицо под маской, или эту серую мышку Лофию… или Алфею из Афин, или Кариатиду, или Потнию Терон, или Агротеру – или меня?

– Я-я не знаю! – запнулся я.

– Ну разумеется! – она быстро заморгала. – У каждого бога – даже самого низшего бога-мужчины – есть его личное имя, а как же. Но мы, богини охоты? Мы все сильны, все первоклассные стрелки, и на всех нас ставят одно и то же клеймо… имя Артемида!

Последнее слово она буквально выплюнула.

– К-к-как вы желаете, чтобы мы называли вас, о великая богиня? – с трудом выговорил брат Димитриос.

Она улыбнулась:

– Я родом с горы Цинт с острова Делос. Вы можете звать меня Цинтия.

Секунду это имя висело в воздухе, пока Марко не расхохотался в голос:

– Цинтия? Храм Цинтии? Это что, шутка?

Женщина щелкнула пальцами, и первый ряд из шести амазонок тут же вскинул луки и нацелил их в Марко.