Семь бед - один ответ

Толпа уродов разом развернулась на сто восемьдесят градусов и, соблюдая полное отсутствие порядка, бросилась прочь от грозного Рабиновича. Кривоногий предводитель пытался было криками вразумить их, но, получив еще один шар в потолок над головой, решил, что благоразумнее всего будет догнать своих подчиненных и затеряться в их лохматых рядах. Что он и сделал под пронзительный свист Рабиновича. Через пару минут вся орда рассеялась по боковым ответвлениям, спасаясь от гнева Великого и Ужасного Сени, и перед отрядом гномьего спецназа до самого выхода на поверхность простиралось абсолютно безжизненное пространство каменных тоннелей.

– Эрл Робинсен, ну и задали же вы им перцу! – восхищенно проговорил Тогнир, глядя на Сеню снизу вверх. – Век не видал уже такой потехи, с того самого времени, как великанша сваталась к Метателю Молота. Кстати, неплохой тактический ход. Нужно будет взять его на вооружение. А о вашем подвиге, благородный Победитель етунов, еще будут складывать легенды и пересказывать их потомкам.

Однако это предсказание гнома не сбылось. То ли из-за того, что гномы так и не стали общаться с людьми, то ли из-за недостатка у Снорри Стурлусона пергамента, но рассказ о подвиге «Одина», разогнавшего несметную рать орков, так и не дошел до потомков. Впрочем, Сеня об этом и не думал – к нему подошла Ингвина!

– Благородный Робинсен, должна признаться… – Рабинович замер, – …что в очередной раз поражаете вы меня своей доблестью. – Сеня поморщился. – Вы уже однажды показали свою силу, сравнимую разве что с безграничной мощью Тора. А теперь еще и доказали всем, что по изворотливости ума вполне можете потягаться с Локи.

На пару минут Рабинович застыл, пытаясь понять: сравнение с Локи – это комплимент или издевательство. Впрочем, тугодумием Сеня никогда не страдал и тут же вспомнил, что кем бы ни казался ас с точки зрения его собственной морали и нравственности, для жителей Митгарда он всегда останется высшим существом, достойным всяческого поклонения. Следовательно, слова об изворотливости ума следовало воспринимать как комплимент, и никак иначе. А Ингвина между тем продолжила:

– Вот вам моя рука, Победитель етунов и Гонитель орков. – Девушка протянула вперед кисть, и Сеня, воспылав тайной надеждой о сбывающейся мечте, жадно сцапал ее двумя руками. – Нет ничего почетнее, чем служить такому вождю. Поэтому клянусь вам в верности до скончания веков. И пусть Один будет свидетелем этой клятвы!

Рабинович с трепетом в душе мягко пожал ручку прелестной воительницы и поднес ее к губам. От такого жеста Ингвина зарделась и впервые покрылась пунцовым румянцем. Это послужило сигналом для отряда спецназа к развороту вокруг своей оси, чтобы предоставить молодым возможность на несколько секунд уединиться. Однако Ингвина тут же выдернула руку из жарких ладоней. И счастье, которое до этого было так возможно… И так возможно, и вот так… вдруг улетело птицей сквозь потолок горных тоннелей и растаяло в мистической дали Асгарда.

– Вы не поняли меня, эрл Робинсен, – холодно произнесла воительница. – Я клялась вам в воинской верности, а не в той, о какой вы подумали. Ибо не смею я подарить свое сердце ни одному мужчине до тех пор, пока в мире жив хоть один злодей.

– Ну тогда помереть тебе старой девой, – буркнул Сеня, глядя вслед отошедшей к отряду воительнице.

Дальнейший путь прошел без приключений. Перепуганные вестью о незапланированном визите бесчинствующего в подземельях Одина, орки попрятались по норам, не рискуя показывать на его пути даже кончик носа. Около жилой и промышленной зоны прислужники етунов на всякий случай собирали народное ополчение, а их боссы решали между собой, как бы им побыстрее сдаться на милость громовержца.

На помощь великанов рассчитывать не приходилось, поскольку те просто физически не могли пролезть в оркские норы. Однако делегация к етунам все же была послана, чтобы уговорить врагов асов дать некоторым лицам опального Оркского государства политическое убежище. Но вся эта суета оказалась излишней. Один с «несчетным» воинством прошел куда-то в неизвестном направлении, и успокоившиеся орки вернулись к обычным делам – жратве, выпивке и мечтам о разбойных набегах.

А Сеня, внутренне гордясь собой (как же, обещали в легенды местного фольклора зачислить!) и негодуя по поводу неприступности Ингвины, в сопровождении отряда гномов добрался до тоннеля, ведущего на поверхность горы. После хоть и теплого, но спертого воздуха подземелья дохнувший в лицо морозный ветер с гор мгновенно перекрыл все возможные рекорды по созданию зимней свежести, какие только снились создателям стиральных порошков, жевательных резинок и мятных таблеток. Рабинович с удовольствием втянул воздух носом и спросил, обращаясь к гномам:

– Ну что, орлы? Я так понимаю, вы дальше не летите? Назад вернуться одни не побоитесь?

– У нас приказ только проводить вас до выхода. Мы должны немедленно возвращаться, – пробормотал Тогнир, морща нос от противного аромата горного воздуха. – И как только вы этой гадостью дышите?