Семь бед – один ответ

– Ладно, мы согласны, – принял условия Хрюмира Рабинович. – Тут ведь и платить ничего не нужно, а всего-навсего надо пару яблок своровать! Рассказывай, как добраться до этого Утгарда.

– А вам никуда идти и не нужно будет, – радостно захихикал карлик. – Пойдемте на улицу, я вам мигом транспортное средство организую.

– Подождите, мудрый Хрюмир, – остановила всю процессию несчастная Ингвина. – А как же мне быть со своею бедой?

– А тебе, дитятко, с ними отправляться, – оскалился карлик, и выяснилось, что сломанный клык – чуть ли не единственный зуб у него во рту. – Прорицательница, вкусившая корня Иггдрасиля, может находиться либо в Нидльхейме, либо в Гимле, двух царствах мертвых. Вот и попросишь Одина, чтобы он тебе туда временный пропуск выписал.

– Ну и бред, – тяжко вздохнул Рабинович, однако за Хрюмиром следом пошел.

А на улице поднималась вьюга. Серые тучи на небе поменяли пол и расовую принадлежность, превратившись в черные облака, бешено несущиеся по небу, и из них начал сыпать мелкий снег. Ветер разгонялся, как болид на трассе «Формулы-1» в Монте-Карло, и швырялся этим самым снегом в кого ни попадя. Попов истерично завопил, заглушая его вой. Андрюша потребовал отложить новое путешествие до утра, однако его и слушать никто не хотел. Хрюмир расставил пилигримов попарно друг напротив друга. Причем Сеня, естественно, оказался рядом с Ингвиной. А карлик отошел от них метра на три и, вскинув руки вверх, принялся завывать какую-то абракадабру.

– Бестла, Аудумла, Аустри. Бури, Ве, Вили, Вестри! – вопил Хрюмир, а потом вдруг посмотрел на друзей и ткнул пальцем почти мне в морду. – Кстати, животное свое можете оставить здесь. Или возьмите на руки, а то потеряете. – Сеня тут же, естественно, несмотря на сопротивление, сграбастал меня в охапку.

А Хрюмир продолжил:

– Брокки и Эйтри, Хугин. Гери, Фреки, Мугин! Эй, тот, кто может потягаться в скорости с Хуги-мыслью. Приди сюда и унеси их в царство Тьяццы, вернув обратно только после выполнения моего приказа!

Андрюша, глядя на все это извращение, покрутил пальцем у виска. Жомов кивнул головой, поддерживая друга, и хотел что-то сказать Рабиновичу, но тут вой ветра усилился до того, что у всех заложило уши. Сквозь этот вой откуда-то сверху донесся шум, напоминавший звук, издаваемый разгоняющимися лопастями вертолета, а затем на ментов с неба свалилась туша огромного орла. Жомов потянулся к дубинке, Сеня крепче вцепился в мою шерсть, почему-то решив, что я начну вырываться, а Попов просто закрыл глаза. Впрочем, туша свалилась не окончательно, а зависла в полуметре над нашими головами. Орел внимательно посмотрел на Хрюмира, а затем, подхватив нас с поклажей в свои когти, резко взмыл вверх.

От быстрого перепада давления у Рабиновича заложило уши. Видимо, из чувства солидарности с ними мгновенно замерз нос. Его поддержали щеки, и уже через минуту Сеня думал о том, что не лучше ли было на самом деле послушать Жомова и переломать поганому карлику руки с ногами. Однако оценить трезвость этой мысли он не успел. Орел вновь начал снижаться, и от новой смены давления барабанные перепонки подняли в голове Сени нестерпимый звон. Рабинович попытался вспомнить, может ли кессонная болезнь случиться не в воде, а в воздухе, но в этот момент почувствовал под ногами твердую почву.

– Утгард. Осторожно, двери закрываются. Следующая станция «Ясень Иггдрасиль», – объявил остановку орел и, швырнув путешественников на камни, резко взмыл вверх, исчезая из виду.

– Ни хрена себе электричка, – удивленно проговорил Жомов, поднимаясь на ноги. – Интересно, и где этого Тьяццы искать. У кого-нибудь есть его адрес?

– А похоже, мы на месте, – растерянно проговорил Рабинович, ткнув пальцем себе за спину.

Путешественники стояли посреди какого-то горного ущелья. Впрочем, так им показалось только на первый взгляд! А при повторном осмотре было легко понять, что скалы вокруг них имеют явно рукотворное происхождение и сложены из грубо отесанного камня. А прямо за спиной Рабиновича возвышалось и вовсе восьмое чудо света – деревянная дверь пятиметровой высоты. Причем ручка у этой двери была такая, что только Ваня Жомов смог бы ее охватить двумя руками. Конечно, если бы умудрился до этой ручки достать. Ингвина коротко взвизгнула.

– Утгард! Мы действительно в Утгарде, клянусь козлами Одноглазого! – завопила она. – Вот уж где достаточно места для подвигов. Берегитесь, проклятые великаны. Я вам сейчас устрою Ватерлоо!..

– Ну, конечно, – усмехнулся Рабинович. – Если здешние жители по размерам подходят к этому ангару для космических кораблей, то с твоей зубочисткой только и воевать с ними.

– Ах, Робинсен, вы сомневаетесь в моей доблести? – удивилась воительница и, обозвав Сеню шовинистом, бросилась к двери.