Семь

– Это почему же? Свободные – фанатики. Они свято верят в то, что, взрывая криобанки, они противостоят черной торговле. А на деле – все происходит с точностью до наоборот. Любую фанатичную веру можно использовать как во благо, так и во вред. Любую.

Ной отвернулся, сжимая челюсти. Я его понимал. Нелегко ставить под сомнение убеждения, с которыми ты жил долгое время. Которые двигали каждым твоим шагом, в которые ты безусловно верил.

– И что же нам делать с этим знанием? Ведь, если я правильно поняла… у нас нет доказательств вины правительства, – впервые за все это время в разговор вступила Марина. Анна вскочила в кровати, и, если бы размеры комнаты позволяли, она бы, наверное, заметалась по ней, а так – сделала пару шагов да замерла у двери.

– Значит, нам нужно их раздобыть! – уверенно кивнула головой Анна.

– Да ты просто Кэп, – презрительно хмыкнул Ной.

– Записи отца – это реальный факт. Их не смогут оспорить.

– Не уверен. Думаю, люди не склонны верить плохому. Нам нужны реальные доказательства. И реальный лидер, который, озвучив их, возьмет дальнейшее развитие ситуации под контроль. А для начала нам следует разузнать, кто в этом замешан. Всех поименно. Иначе мы только спугнем большую рыбу и подвергнем риску Избранных, находящихся в неволе. Никому не нужны живые свидетели. И мы обязаны это учитывать.

В этом я был солидарен с Анной.

– У них должна быть своя база данных. Некие каналы связи, через которые проходит обмен информацией, своя бухгалтерия… если нам удастся заполучить эти документы – хоть малую часть из них, то можно будет начинать действовать, – озвучил свои мысли Мат.

– Да, это было бы лучше всего. Есть идеи, с какого боку подступиться к данному вопросу? – спросила Анна.

– Никаких… кроме того, что нам нужен гениальный хакер. Только, вот, где найти этого парня?! Как нам, бл*дь, его отыскать? – снова вспылил Ной.

– Понятия не имею… И, если признаться, ужасно боюсь… – прошептала Анна, обводя взглядом всех присутствующих, а потом обратилась ко мне, – но ты же не позволишь страху нам помешать? Пообещай, что не позволишь…

Я покачал головой, и хотел что-то сказать, но меня опередил до этого молчащий священник:

– Страх… Он движет каждым из нас. Каждым. Это естественное состояние, и в нем нет ничего постыдного. Особенно, учитывая те факты, которые нам стали известны совсем недавно. Да… Мы все боимся. Я и вы – Ной, Анна, Матвей, Марина… И даже его преосвятейшество Яков Гази. Каждый из нас подвержен индивидуальному страху. Пока ему есть, что терять, пока есть какая-никакая еда и возможность дышать еще не отобранным у нас кислородом. Пока гибнут где-то там, не мы, и даже не наши близкие… Пока за нами не пришли, мы рабски молчим и боимся! Мы прячемся по одиноким норам, а всего-то нужно объединиться! И вот тогда, став плечом к плечу, под одними знаменами, мы ощутим, что страха нет. Он ушел. Исчез. Испарился! А в душе остался лишь праведный гнев. И этот гнев даст нам силу. Силу для борьбы…

Я кивнул, хотя сил во мне не было в принципе. Я стал пустотой, покрытой оболочкой. Но в словах святого отца крылась истина. Ту, которую понимал каждый из нас. Поодиночке – мы не выстоим. Да и выстоим ли вместе – как знать? Но попытаться стоило. Особенно, учитывая то, что в отличие от всех других лично мне терять уже было нечего. Я не видел своей жизни без Наны. И та борьба, на пороге которой мы застряли на данном этапе, абсолютно меня не страшила. Все мои страхи были сконцентрированы в абсолютно иной плоскости.

– Статья двадцать два, пункт один, Конституции Конфедерации гласит, что Президент Конфедерации может быть отстранен от власти в случае предъявления ему обвинения в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления. Проблема в том, что указанное обвинительное заключение в отношении Президента должно быть подписано кворумом Военного совета Конфедерации.

– Тогда не проще ли нам действовать, минуя закон? – внес предложение Мат.

– Исключено. Анархия только лишь все усугубит, – парировал я.

– Каков кворум совета? Половина? – спросила Анна.

– Две трети. Восемь человек из двенадцати.

– Дерьмо! – выругался Ной. – Ни хрена из этой затеи не выйдет!

– А я не стал бы этого утверждать.

– Ты веришь, что армия не втянута в происходящее? Да, брось. Ты ж не дурак!

– Не дурак. Но в совете достаточно порядочных людей. За двух я могу поручиться.

– За двух из нужных восьми? Это такая шутка?!

– За трех. Или ты меня сбрасываешь со счетов?

Ной хмыкнул:

– Пардоньте. Трех из восьми. Но что это, к черту, меняет? Это даже не половина!

– А я не говорил, что будет легко. Но имея доказательства… мы можем заручиться большей поддержкой.

– Ага… Скорее, тебя тупо сольют и обвинят в госизмене.

– Система сдержек и противовесов работает таким образом, что одна треть действующих членов совета – Пустые. Как думаешь, нам долго придется их убеждать?

– Одна треть – это четыре человека, – со значением заметил Матвей.

– Плюсуй трех имеющихся, – накинул я.

– Итого семь! – Анна вскочила, сверкая глазами.

– При учете, что на руках у нас будут доказательства.