Сельский священник

По старой привычке, присущей всем банкирам, Гростет тут же набросал на обороте письма ответ и сверху надписал сакраментальное слово: отвечено.

«Обсуждать замечания, заключенные в вашем письме, дорогой Жерар, тем более бесполезно, что по воле случая (пользуясь любимым словом глупцов) я собираюсь сделать вам предложение, которое вам поможет выбраться из беды. Госпожа Граслен — владелица монтеньякских лесов и совершенно бесплодного плато, простирающегося у подножия холмов, на которых раскинулись ее леса, — намерена извлечь доход из этих огромных владений, начав эксплуатацию лесов и возделав каменистые равнины. Для того, чтобы привести в исполнение это намерение, ей нужен человек ваших знаний и вашего рвения, который, подобно вам, соединял бы в себе бескорыстие с пониманием практической пользы. Немного денег и много работы! Огромный результат, достигнутый малыми средствами! Полное преобразование целого края! Открыть источник изобилия в самой обездоленной местности — не к этому ли вы стремились, вы, мечтающий создать поэму? Судя по искренности вашего письма, я могу без колебаний пригласить вас к себе в Лимож. Но, друг мой, повремените подавать в отставку. Испросите себе только отпуск, объяснив своему начальству, что хотите изучить некоторые специальные вопросы вне сферы работ, ведущихся государством. Тогда вы не потеряете своих прав и будете располагать временем, чтобы судить, выполнимо ли предприятие, задуманное монтеньякским кюре и одобренное госпожой Граслен. При личном свидании я объясню вам все выгоды, которые ждут вас в случае осуществления этих обширных преобразований.

Всегда можете рассчитывать на дружбу преданного вам

Гростета».

Госпожа Граслен написала в ответ Гростету лишь несколько слов:

«Спасибо, друг мой, жду вашего протеже».

Показав письмо инженера г-ну Бонне, она сказала:

— Еще одна раненая душа, жаждущая исцеления!

Кюре прочел письмо раз и другой, молча прошелся по террасе и вернул его г-же Граслен со следующими словами:

— Это человек выдающийся, с прекрасной душой. Он говорит, что школы, созданные революционной мыслью, фабрикуют бездарностей. Я же называю их фабрикой неверующих, ибо господин Жерар если не атеист, то протестант...

— Мы спросим у него, — сказала Вероника, пораженная таким ответом.

Через две недели, несмотря на декабрьские холода, г-н Гростет приехал в монтеньякский замок, чтобы представить своего подопечного, которого с нетерпением ожидали Вероника и г-н Бонне.

— Нужно очень любить вас, дитя мое, — сказал старик, взяв Веронику за обе руки и целуя их с галантностью пожилых людей, которая никогда не оскорбляет женщину, — да, очень любить вас, чтобы покинуть Лимож в подобную погоду. Но я хотел сам преподнести вам в подарок господина Жерара. Вот он. Этот человек должен вам понравиться, господин Бонне, — добавил он, дружески приветствуя священника.