Сельская учительница

— У меня пропала всякая охота ехать в Крым, там тебя не будет, — искренне жаловался Игорь, когда они по крутой каменистой тропке возвращались с реки в город.

Валентина виновато молчала.

* * *

В коридоре общежития стояла непривычная тишина. Студенты младших курсов уже давно разъехались на каникулы, а выпускники, должно быть, отдыхали после вчерашнего суматошного вечера. Валентина вошла в свою комнату. Ее встретила Зина Солнышко — невысокая, толстенькая, круглолицая, с рыжеватыми кудряшками. Стоя над раскрытым чемоданом, наполненным девичьими пожитками, Зина певуче говорила:

— Любовь любит уединение… Мы вас искали, искали на берегу и не нашли. Куда утащил тебя Игорь с вечера?

— Быть может, наоборот, я утащила его, — улыбнулась Валентина.

Зина Солнышко махнула рукой.

— Может быть. У вас все может быть. — Она перепрыгнула через чемодан, подбежала к Валентине, обняла ее за плечи. — Вы молодцы с Игорем, едете в один район, в одну школу…

— Но удивительно, почему вы с Виктором отправляетесь в разные города?

— Да разве ты не знаешь Марченко, — безнадежно вздохнула девушка.

Валентина хорошо знала Виктора Марченко. Высокий, лобастый, он был способным математиком. Друзья всерьез пророчили ему блестящее будущее ученого, все были уверены, что он останется в институте на кафедре. Но Марченко вдруг попросился в соседний индустриальный город учителем.

— Он чудаковат, — с нежностью говорила о парне Зина Солнышко. — Он увлечен математикой и больше ничего не замечает. Я даже сама первая поцеловала его…

Валентина рассмеялась.

— Теперь осталось предложить ему быть твоим верным супругом…

— Я, кажется, так и сделаю, — серьезно ответила Зина. Она гордилась тем, что получила назначение в новый город, которого еще нет на карте, о котором только нынешней весной стали говорить и писать в газетах. Над ее кроватью и сейчас еще висит рядом с портретом Галины Улановой фотография палаточного городка в степи. Зина посылала письмо в комсомольский штаб стройки. Ей ответили телеграммой: «Приезжай ждем нетерпением». Эту телеграмму девушка тоже приколола над кроватью и восхищенно говорила: «Видите, меня ждут, и как? Нетерпением!» Но всем было известно другое: Зина радовалась назначению потому, что большой город, куда ехал Виктор Марченко, и новый, еще не построенный, расположены близко, километрах в двадцати друг от друга. И Зина, конечно, верила: они часто будут встречаться с Виктором.

— Вот и кончено — разъезжаемся, — тихо говорила она. — На душе как-то грустно… Сколько прожили в этой комнатке… Знаешь что, Валечка, давай договоримся писать друг дружке, писать обо всем, что бы ни случилось с нами.

— Ну конечно же, Солнышко ясное, будем писать. Пусть никогда не забывается наша хорошая студенческая дружба.

2

Валентину встретили на автобусной остановке.

— Здравствуй, Валечка. Спасибо, родная моя. Все твои телеграммы получила. Очень я рада за тебя. Рада, что ты умница, отличница, рада, что приехала, — обнимая, говорила Зоя Александровна. Ее широкое, почти безбровое лицо, голубовато-серые глаза были озарены по-матерински доброй и счастливой улыбкой. — А ну-ка, ребята, берите чемодан, — обратилась она к двум паренькам, пришедшим с ней к автобусу.

Почти все воспитанники детского дома уехали на лето в лагерь, а на зимних квартирах теперь хозяйничали плотники, штукатуры, печники. Строителям помогали ребята из старших групп. Зоя Александровна вернулась из лагеря, чтобы посмотреть, как идет ремонт, но главное — ей самой хотелось встретить Валентину, свою любимицу.

— Ты посмотри, отец, кто к нам приехал! — сказала она, вводя гостью в небольшой флигелек, стоявший в глубине детдомовского двора.

— Валя! — радостно крикнул хозяин. — Подходи, подходи. Дай-ка я посмотрю на тебя, красавица.

Валентина подбежала к нему, прижалась щекой к его колючей щеке.

— Здравствуйте, дядя Гриша!

— Ставь, мать, на стол вина заморские, закуски царские. Пировать будем по случаю приезда будущего министра просвещения, — весело говорил он.

Дядя Гриша был общим любимцем ребят. Валентина хорошо помнит, как весной 1944 года его привезли без ног из какого-то далекого госпиталя.

Перед войной Григорий Иванович Викторов окончил физкультурный институт. Тогда он был сильным, ловким парнем — знаменитым в городе волейболистом и чемпионом по прыжкам в высоту. С первого дня Отечественной войны Григорий Иванович ушел на фронт. И куда только ни бросала его суровая солдатская судьба. На его широкой груди уже не осталось места для орденов и медалей.

Однажды, возвращаясь из немецкого тыла с захваченным «языком», Григорий Иванович подорвался на мине.

Боевые друзья-разведчики принесли раненого командира на полковой медицинский пункт. Военные врачи спасли ему жизнь, но ноги пришлось ампутировать.

Понятно, безногий физкультурник уже не физкультурник. Здесь, в поселке, он быстро овладел искусством сапожника-модельера, работал в мастерской промкомбината. И многие районные щеголихи носили изделия рук его — удобные, красивые туфельки, по прочности и изяществу не уступавшие продукции столичных мастеров.