Сельская учительница

— На то и голова, чтобы размышлять, — недовольно бросил он. — Интересно, а какие у тебя мысли?

— У меня? — Валентине захотелось притушить вспыхнувший спор, и она воскликнула: — Сейчас у меня одна думка: напоить тебя чаем!

— Чай у тебя вкусный! — Игорь подбежал, подхватил ее на руки.

Валентина хохотала. На руках у Игоря она себе самой казалась невесомо легкой, воздушной. Он носил ее, как маленькую, по комнате, что-то нашептывая. Слов она не разбирала, но ей было хорошо у него на руках.

— Я останусь у тебя до утра, слышишь, Валечка, до самого утра.

— Нет, нет, ты…

Игорь не дал ей договорить, целуя в губы, в глаза, в щеки, потом подошел к кровати, опустил ее на постель.

— Валечка, родная, милая, единственная, — приглушенным голосом говорил он и, дотянувшись рукой до выключателя, потушил свет.

— Зажги! Зажги! — крикнула она.

— Зачем же, Валечка.

— Зажги сейчас же, — требовательно повторила она.

— Глупенькая, ведь это должно когда-то случиться.

— Что должно случиться? — Она вырвалась, вскочила с кровати, зажгла свет.

Игорь стоял растерянный.

— Что должно случиться? — опять спросила Валентина.

— Не маленькая, сама знаешь, — чуть слышно пробормотал он, закуривая.

— По-моему, тебе пора домой.

Он ткнул папиросу в блюдце, раздавил крохотный золотой огонек, подбежал к ней.

— Я больше не могу без тебя. Веришь? Не могу. Наша директриса обещала — часы тебе в школе найдутся. Переезжай к нам немедленно, завтра же. Хозяйка у меня старушка добрая, она хорошо устроит нас. Поженимся, Валечка. Слышишь?

Она слышала это не в первый раз. На третьем курсе Игорь вот так же однажды говорил ей наедине в своей комнате, больно стиснув и придавив к жесткому валику дивана. Тогда она строго-настрого предупредила: не смей говорить об этом до окончания института.

А сейчас? Что ответить ему сейчас? Ей было и приятно и немножечко грустно от того, что сказал он о женитьбе каким-то бесцветным, скомканным голосом, больно стиснув плечи. Нет, все это должно говориться не так, не так…

— Что же ты молчишь? — спросил Игорь, нетерпеливо поглядывая на черный кружок выключателя. Ей даже показалось, что если она согласится, он тут же кинется к выключателю.

— Что же ты молчишь? — громче повторил Игорь.

В самом деле, почему она медлит с ответом? Что ей мешает теперь? У Игоря нет богато обставленной квартиры, они сейчас — ровня, они начнут все сначала, «с красной строки, с чистого листика», — вспомнились почему-то слева, сказанные историком Назаровым накануне занятий в школе.

— Давай подождем, Игорь, — умоляюще сказала она.

— Чего ждать? Сколько?

— Хотя бы до окончания учебного года. Я не могу бросить класс, не могу оставить кому-то неуспевающих…

— Ну, ну, продолжай — долг, обязанность, комсомольская совесть. Неуспевающие тебе дороже меня. — Он смотрел на нее сухими, жесткими глазами. — А ты не боишься потерять меня?

— Потерять? — она удивленно смотрела на Игоря. — Ты же не копейка, которую можно случайно обронить.

Саше Голованову не повезло: в дороге, километрах в десяти от Михайловки, случилась поломка. Хорошо, что помогли знакомые ребята из соседнего колхоза, иначе худо было бы ему морозной ночью в кабине. Машину притащили к гаражу на буксире. Саша Голованов поблагодарил отзывчивых ребят за помощь и отправился домой. Проходя улицей, он еще издали увидел свет в окнах избенки, где жила Валентина Петровна.

А что, если постучать в окошко, зайти на минутку и сказать Лиле… Да, но Лиля на районном семинаре библиотекарей, он сам отвез ее нынче… Сказать, что Лиля просила… Жаль, что Лиля ни о чем не просила. А может, что-то придумать? Ну да, конечно, вчера он хотел прочесть в «Юности» продолжение интересной повести, но Лиля сказала, что журнал у нее дома. Вот и причина: пришел за журналом. Он возьмет журнал, а на Валентину Петровну только взглянет. Дня три не видел ее. Интересно, улыбнется Валентина Петровна или нахмурится? А вдруг спросит: «Как поживает Настенька?»

Странно все-таки. Лет шесть назад Саше Голованову казалось, что жизнь потому и прекрасна, что рядом за партой сидит Настенька Зайкина. Но вон там, где улица раздваивается, стоит на углу высокий дом Настеньки. Темно или светло в окнах, Сашу теперь не волнует. А вот мимо неказистой избенки, в которой живет Валентина Петровна, не может он проходить равнодушно…

Улыбаясь, чувствуя в душе радостную приподнятость, Саша Голованов подошел к избе и вдруг увидел: под окном черным лаком поблескивал в лунном свете мотоцикл шафрановского учителя…

17

В десятом классе был урок машиноведения. Кузьма Фокич Раков увел ребят в мастерскую, а девушек отправил на ферму. У Валентины занятия кончились, и она решила побывать в мастерской.

Колхозные мастерские раскинулись на пригорке в полукилометре от села. Здесь была когда-то Михайловская МТС, а теперь эмтээсовские владения перешли колхозу. На большой площадке ровными рядами выстроились тракторы, комбайны, сеялки, жатки; они стояли, как солдаты на перекличке после боя; над ними, подобно неусыпному часовому, возвышалась головастая водонапорная башня.