Селя, разворачивай самолет

ИННОКЕНТИЙ (повышая голос). Да не хочу я детей! Не хочу, понимаешь? Не гожусь я в отцы, ни по характеру, ни по… По профессии! У меня же постоянные командировки! Я — архитектор! Востребованный архитектор! Я сегодня тут, а завтра — там. И вообще, я хотел путешествовать! Хотел жить свободно! Мы вместе должны были полететь с ней в Екатеринбург! Прожить там может быть год или два, а потом меня наверняка позвали бы в Москву!

СЕЛЕСТИНА. Москва — предел мечтаний, да?

ИННОКЕНТИЙ. Нет! Такие специалисты, как я, нужны по всему миру! Через пять лет я бы строил что-то в Малайзии, через 10 — в Израиле, через 15 — в Индии или Китае. Да где угодно! Мы посмотрели бы мир! Мы путешествовали бы, пили вино у отрогов Везувия, увидели бы Колизей и Испанскую лестницу, погуляли по Великой Китайской Стене…

СЕЛЕСТИНА. Я не буду спрашивать тебя, хотела ли бы всего этого она. Твой ответ может быть искажен твоим восприятием реальности. Я ни в коем случае не хочу тебя обидеть, это просто факт. Все видят мир через призму собственных взглядов и мечтаний. Даже наш самолет! Он не может представить себе, что маленький АН-2 может мечтать о перелете через всю страну, когда ему доступно летать низенько-низенько, любуясь пейзажами, и садясь хоть на каждую полянку. Равно как и Боинг 747 не может понять, почему наш Эмбраер мечтает перелететь Атлантический океан, ведь это скукота такая… Летишь несколько часов, а под тобой — только вода! Все одинаковое.

ИННОКЕНТИЙ. Это он сейчас опять тебе сказал, да?

СЕЛЕСТИНА. Да. Самолет, качни еще раз крыльями, пожалуйста!

ИННОКЕНТИЙ. Не надо! А то пилоты там, в кабине, после этого полета уволятся и добровольно лягут в дурку. Я, кстати, тоже уже об этом подумываю.

СЕЛЕСТИНА. Ограничься парой приемов успокоительного. Настойка пиона уклоняющегося, кстати, отличное средство. Но вернемся к вам с женой. Я не буду спрашивать тебя о ее мечтах. Я спрошу о другом: почему все это нельзя делать с детьми?

ИННОКЕНТИЙ. Ну… Это… Невозможно!

СЕЛЕСТИНА. Скажи об этом военным, кочующим из гарнизона в гарнизон. Скажи об этом людям, всей семьей отправившимся в путешествие через континент на авто-доме.

ИННОКЕНТИЙ. Бе-бе-бе!

СЕЛЕСТИНА. Нет, этот ответ доступен только для женщин! Возможно же?

ИННОКЕНТИЙ. Ну… Да, возможно. Но очень сложно!

СЕЛЕСТИНА. А ты боишься сложностей? Проектировать небоскребы — просто?

ИННОКЕНТИЙ. Это другое! Сложно, да, но этому учатся! Долго учатся! Всю жизнь! Да! Хороший специалист учится всю свою жизнь! И проектировать небоскребы, и самолеты, и… Да все, что угодно!

СЕЛЕСТИНА. Я открою тебе страшный секрет… Жить тоже нужно учиться. Всю жизнь! И это совсем не просто!

ИННОКЕНТИЙ. Ладно. Все возможно! Чудеса, магия, расширяющаяся Вселенная! В ней все возможно! Но я — НЕ ХОЧУ ДЕТЕЙ! Вот просто не хочу и все!

СЕЛЕСТИНА. Почему?

ИННОКЕНТИЙ. Что значит "почему"? С каких пор простое "не хочу" стало требовать объяснений? Человек волен хотеть или не хотеть чего-то, когда и как ему вздумается.

СЕЛЕСТИНА. "Не хочу" работает, когда тебе предлагают сигарету или когда тебя собирается поцеловать красивая девушка на борту самолета. Вот тогда "хочу" или "не хочу" не требует пояснений. А когда твой ответ влияет на чужую судьбу, разрушая при этом твою собственную, тогда в причинах "не хочу" стоит разобраться. Кстати, напоминаю, самолет наш, как и ты, кстати, совершенно не хочет в Екатеринбург! Он хочет перелететь Атлантику, вот прямо сейчас. Что ты скажешь, если он сейчас изменит курс и полетит в сторону Великобритании, чтобы оттуда уже нацелиться на Канаду?

ИННОКЕНТИЙ. Скажу, что ему даже до Лондона горючего не хватит.

СЕЛЕСТИНА. И мы вынужденно сядем где-то под Калининградом, после чего пилоты точно отправятся в дурку, что радикально изменит их дальнейшую карьеру, а значит и судьбу. И в этой ситуации ты бы захотел повлиять на наш борт, да? Захотел бы спросить, почему он вдруг полетел туда, куда хочется ему, а не куда планируешь лететь ты?

ИННОКЕНТИЙ. Кроме "бе-бе-бе" мне на ум ничего не приходит. Ты снова обезоруживающе логична, ты снова непобедима в споре.

СЕЛЕСТИНА (резко). Кто тебя бросил?

ИННОКЕНТИЙ. Что?

СЕЛЕСТИНА (чеканя слова). Кто. Тебя. Бросил? Почему маленький Инюша жил с бабушкой? Почему он, сидящий глубоко внутри тебя, и сейчас боится взять на себя ответственность? Кто разбил в мелкое крошево его веру в чудеса и родительскую любовь?

ИННОКЕНТИЙ (пряча лицо в ладонях). Да что ж ты делаешь со мной…

СЕЛЕСТИНА. Спасаю. Вытаскиваю из остановившегося времени. Из черноты боли. Я — твой друг, пусть и одноразовый, но друг. Доверься мне! Протяни руку, дай ухватиться за нее, и вытащить тебя!