Селфи с судьбой

…Он возьмёт её в сообщники, а там посмотрим. Он ведь почти взял!.. Без неё ему будет скучно. Он почувствовал эту скуку, когда остался на улице с Матвеем и Зоей Семёновной, а она ушла. Он ведь почти побежал за ней, лишь в последнюю секунду удержался, да и то потому, что из магазина появился Матвей. Только нужно сказать ей, что он всё видит и понимает, он ведь почти сказал!..

Почти, почти… Весь день он натыкался на «почти» – почти понял, почти додумал, почти сообразил.

Хотелось есть – целый день он провёл на улице, да ещё бегал, а утром водки тяпнул, – и при мысли о Клавдиином ужине настроение у него улучшилось.

Он вытащил из кедов газету, обулся и вышел из номера, позабыв на столе ключ.

В коридоре было тихо, а на лестнице разговаривали, и он замедлил шаг.

– Я тебя уничтожу, – негромко говорил низкий голос, Илья остановился и затаил дыхание. – Ты меня знаешь, так и будет. И не только тебя, всех. Это проще, чем ты думаешь. Если ты станешь мне мешать. Это понятно?

Пауза, какое-то топтание и словно хрип.

– И не смей никуда звонить. Что ты хочешь рассказать?? Кому?! Кого послушают, тебя или меня?! Ты оцени, попробуй!

И снова пауза.

Илья понял, что они сейчас уйдут, и опять будет «почти» – слышал и почти видел! – и бросился вперёд.

Броситься-то он бросился, но в этот момент распахнулась дверь в номер Матвея, и профессор лбом прилетел в её дубовый край. Череп треснул и раскололся надвое, перед глазами закружились и одна на другую повалились стены, и он осознал себя сидящим на полу.

Онемевший Матвей стоял над ним.

Илья взялся руками за голову и соединил расколотые половинки. В ушах звенело.

– Здрасти, – сказал Матвей.

Илья кивнул, держа голову в руках.

– Вы… упали?

– Я шёл по коридору, – едва выговорил профессор Субботин. – А ты дверь распахнул! И я ударился!

– Вы… подслушивали?

Так оно и было – подслушивал. Спохватившись, он вскочил, подбежал к лестнице и заглянул. Разумеется, никого давно не было на площадке.

– А ты что? – набросился он на Матвея. – Поправился уже? Ты же заболел. С тех пор, наверное, с полчаса прошло!

Матвей ещё постоял, глядя на него, потом закрыл дверь. В замке повернулся ключ.

– Остроумно, – пробормотал Илья Сергеевич и стал спускаться по лестнице.

Ужинал он в компании подвыпивших Ванечки и Лилечки, которые по очереди фотографировали друг друга и принесённые стаканы и тарелки. Ванечка был в тёмных очках, которые он то и дело ронял с носа и в конце концов уронил в борщ. Фотография «рейбенов» посреди борща была немедленно выложена в инстаргамм и к концу ужина набрала тридцать три лайка. Ванечка смеялся и утверждал, что будет ещё больше.

Кофе Илья пить не стал – ему очень надоела компания Ванечки и Лилечки, – вернулся к себе и только тут спохватился, что так и не запер дверь. В его люксе был вполне старорежимный замок, никаких самозапирающихся устройств и пластмассовых карточек.

В номере было по-прежнему тепло и тихо, ничего не изменилось, только чёрная пухлая папка исчезла со стола.

С порога Илья оглядел ресторанный зал. Все старожилы были на месте, добавилось новое лицо – мужик из вчерашней машины. Он сидел один, полоскал ложку в чашке с чаем и читал бумаги, как и Екатерина. Они сидели спинами друг к другу, скреплённые листы переворачивали почти синхронно, и это было забавно. Лиля и Ваня подняли головы от телефонов, кивнули ему и опять уставились на экраны. Николай Иванович читал газету – всё, как всегда, всё, как обычно!.. Матвей, сгорбившись, ел кашу. Ангел смотрела в окно.

…Кому из них понадобилась директорская папка?

– Доброе утро, – поздоровался Илья громко.

Секунду он колебался, потом сел за стол к Ангелу.

– Привет.

Она перевела на него взгляд и сказала хмуро:

– Привет.

– Секундочку, – произнёс Илья Сергеевич. – Как же так? Ты должна сказать, что меня не приглашала, чтобы я убирался вон, и пожелание доброго утра – враньё, как и само утро.

– Я тебя не приглашала, убирайся вон, а доброе утро – враньё.

– Так неинтересно.

– Я решила, что ты прав, – сказала она серьёзно. – Я долго думала и поняла, что так, наверное, лучше.

Он смотрел на неё и ждал – он умел задавать вопросы, не говоря ни слова.

Она взмахнула синей рукой с цепями и брелоками:

– Наверное, лучше знать, чем не знать. Ну, знать, что на самом деле случилось. Ты вчера говорил, помнишь? Я решила, что ты должен всё выяснить до конца.

– Остроумное замечание, – пробормотал профессор. – Прекрасно, что ты одобряешь мою деятельность.

– Я ничего не одобряю, – возразила Ангел. – Но так лучше. Кажется, никого, кроме тебя, этот вопрос не интересует. Что на самом деле здесь случилось?

– А ты знаешь?

Она покачала головой, её дреды колыхнулись.

– Я только знаю, что все врут.

– Понятно.

Он подозвал официантку и заказал гурьевскую кашу, которую так хвалил Николай Иванович, оладьи из печени и какао.

– Ты знакома с директором?

– Ну, видела.

– Как он выглядит?

Она удивилась:

– Как директор. Мужик в пиджаке, и всё.

Илья наклонился к ней близко.

– Посмотри внимательно, только аккуратно. Вот тот человек за столиком, который читает, на него похож?