Джастин: Я выезжаю из общежития прямо сейчас.
Селеста: Джастин, пожалуйста… Не хочу создавать тебе трудности. Уже довольно поздно.
Джастин: Мне плевать. Я студент. Для меня нет такого слова, как «поздно». Мне нужно тебя увидеть. Убедиться, что ты в порядке. И клянусь, что ты будешь в порядке. Турбулентность – этого всего лишь воздушные ямы. Обычные ямы.
Селеста: Хорошо. Это обычные ямы.
Джастин: Именно так. Вот и всё. Я встречу тебя в ту же минуту, когда ты приземлишься.
Селеста: Я буду очень этому рада. Спасибо тебе.
Джастин: Слушай, Селеста…
Она улыбнулась.
Селеста: Да, Джастин?
Джастин: Я хочу кое-что тебе сказать.
Селеста: Да?
Джастин: Я не должен говорить эти слова в сообщении, но не знаю, смогу ли сказать их лично.
Джастин: Тебе сейчас страшно. Я это чувствую. Но мне еще страшнее, и я хочу рассказать тебе, почему.
Самолет мотнуло в сторону, и командир экипажа повторил пугающее сообщение о том, что нужно оставаться на своих местах. Грудь Селесты сжалась от тревоги. И не только из-за самолета.
Селеста: Если эти слова помогут человеку, которому только что угрожали, я советую тебе их написать. Немедленно, если можно.
Джастин не отвечал несколько минут. Селеста не спускала глаз с экрана телефона, беззвучно моля его что-нибудь сказать. Что угодно. Ее устроила бы абсолютно любая фраза. Даже тирада про креветки. Наконец она увидела моргающие точки, которые обозначали, что он набирает сообщение.
Джастин: Я так безумно в тебя влюбляюсь.
Ее тело словно пронзил ток. Селеста вытерла с глаз слезы и перечитала это сообщение. Шум самолета исчез; турбулентность перестала существовать. Остались только Джастин и его слова.
Джастин: Когда я с тобой, то теряю себя и одновременно нахожу.
Джастин: Ты нужна мне, Селеста. Мне нужно, чтобы ты была частью моего мира, потому что впервые за всю мою жизнь между мной и другим человеком появилась связь, которая что-то значит. Истинная связь. Возможно, расстояние укрепило мои чувства, потому что нас не затягивают привычка и обыденность. Мы должны сражаться за то, что между нами есть.
Селеста больше не пыталась вытереть глаза, потому что в этом не было смысла. Человеку так редко случается плакать от счастья, что она позволила себе это без малейшего стыда.