Сектор обстрела

При последних словах командира Белоград печально улыбнулся.

Ротный на эту ухмылку отозвался:

— Если его судьба привела на эту сопку, под твой прицел — это уже твоя удача. Хотя… Кто знает, кому больше повезло: нам или Рустаму?

Пока ротный рассуждал, Белоград занимался винтовкой. Оттянул затвор — из казенки уже торчала гильза патрона. "Молодец, Масленок. Держит винта заряженным". Отстегнул магазин и едва не выругался. Красный налет ржавчины на пружине был еще не самым страшным сюрпризом. Коробка была набита патронами с чёрной головкой и красной полосой, вперемежку с зелеными. Волна возмущения захлестнула Богдана: "Разрывной — трассер, разрывной — трассер. Твою мать!"

— Масленок! Ты откуда эти патроны взял?

— Из ружпарка. Откуда ж еще?

Ротный с укоризной посмотрел на Маслевича.

— Ты — снайпер сраный! Ты ж демаскируешь себя первым же трассером. Или ты на салют пришел?

— Это не самое противное, товарищ старший лейтенант, — отозвался Белоград.

Ротный повернулся к сержанту и уставился на него с немым вопросом.

— Это из того ящика, сорок третьего года выпуска. Это те патроны, что мы как бракованные отстреливали. Они рвутся по юбке гильзы и застревают в патроннике.

— Может, из другого? Откуда ты знаешь?

— Знаю. Они лакированные. Этот лак и нарушает распределение тепла по гильзе. Вот они и рвутся в патроннике по кромке юбки.

— Ну, Масленок. Ты достал уже. Вернемся в бригаду, ты у меня все стрельбище отполируешь.

— Откуда ему знать, товарищ старший лейтенант? Ему ж не сказал никто, — заступился за парня Белоград и добавил Маслевичу, — Тащи мой мешок.

Мася исчез со скоростью мухи. Когда он вернулся, Богдан уже разрядил магазин и протер его от ржавчины.

Как выяснилось, в мешке его тоже ожидал «подарочек». Богдан, пока развязывал ремни, чуть пальцы себе не оторвал. Кто-то изрядно постарался. Кроме того, мешок заметно потяжелел и увеличился в объеме. Пыхтение сержанта не мог не заметить ротный. Когда Богдан все же справился с узлами, оттуда выпал тяжелый хвост гранатометной ленты. В дополнение к ленте, под ней оказался солидных размеров булыжник. Камень был явно уложен с расчётом на то, что когда рота пойдет дальше, сержанту будет некогда разбираться с лентой и потрошить мешок. Кто-то решил, что килограмм двадцать дополнительно Белограду не помешает. Богдан прекрасно понял, кто. Масленок на такое бы не отважился.

Ротный знал, что ленту с гранатами в мешках не носят. Обычно, ею обматываются и таскают на плечах.

Кузнецов побагровел и уставился на Маслевича:

— Кто?

Молодой молчал, как истукан. В субординации он разбирался великолепно: ротный для него — козявка, по сравнению с Шамилем.

— Белинский! Ты сейчас за пулеметный отвечаешь? Чьи гранаты?

— Я разберусь.

— Уж разберись, кто у нас саботажем занимается? Шкуры…

Волна стыда захлестнула Белограда. Краснея, как школьник, проклиная себя последними словами, он докопался, наконец, до патронов и принялся набивать ими магазин. Передернув затвор, он выбросил из казенки разрывной патрон и дослал туда простой. Винтовка была готова. Белоград отполз слегка назад — сейчас ему предстояло подняться на локти, что могло демаскировать его. А подставляться под пулю в его планы не входило. Богдан стащил с головы панаму и оглянулся на ротного. Старлей все понял без слов — Белоград так и пошел в горы, в чём был — в х/б.

— Маскхалат! — бросил команду ротный, не оглядываясь назад.

Белинский стащил с Маслевича зеленую тряпку и передал ротному. Богдан подумал про себя: "Я, когда был молодым, про такой и не мечтал. У кого, как не у каптерщика, такая роскошь может быть?" Белоград растянул в маскхалате нитки, продел в дыры пламегаситель и прицел, натянул на голову капюшон и прильнул к окуляру. Привычным движением он совместил фокус обеих линз трубы, поймал изображение склона и плавно повел прицел к найденной им огневой точке. Теперь ему оставалось только ждать, когда там, на противоположной стороне, у противника дрогнут нервы, и он сунется посмотреть — как там шурави.

"А там шурави как раз пытается дрожь в коленках унять. Странное дело: когда мы на операции, в горах и птицы умолкают, — размышлял Белоград. — Легко сказать: прострели, что хочешь. Он хоть бы ухо выставил. Но ротный прав — это шанс. И пути отхода у этого шакала не продуманы. До горизонта метров десять. Правда, определить расстояние в горах глупо и пытаться… Все равно: уйти ему будет непросто. Может, и повезет. Должно повезти. Еще бы руки так не тряслись…"

Рота рассредоточилась по склону с достаточным интервалом. На случай, если «духи» начнут метаться по горе, как только начнется артобстрел, им предстояло «подчистить» за гаубицами стрелковым оружием.