Сектор обстрела

— Что самое интересное, про умножение реальностей мне тоже разъяснял Нестандарт, — фыркнул He Меченый. — Только в моей реальности он жив-здоров. Стал большим человеком, научным руководителем того самого института, который сейчас исследует грани между параллельными мирами. Он-то меня и разыскал, а потом привлек к работе. Вообще опытные сталкеры сейчас на вес золота. Че работает на Пентагон, Бубна — полковник спецслужб Украины. Кабинетный, правда — ноги у него так и не выросли. Но его бесценный опыт и знания очень пригодились военному ведомству. Про Нестандарта я уже говорил — между прочим, ту гигантскую псевдоплоть, с которой вы сразились в разгромленном научном лагере, в моем мире он все же довел до ума, и теперь стада этих тварей используют в качестве биологических танков. Борода, Муха и Патогеныч работают полевыми сотрудниками Нестандарта. А вот Енот давно погиб…

Енот хмыкнул. Я перевел озадаченный взгляд на него. О как. Глупо, наверное, сокрушаться по человеку, который умер в том мире, где мы даже не успели стать друзьями. Я ведь явился в Зону уже после того, как Меченый исчез, то есть присоединился к «О-Сознанию», а следовательно, раз Не Меченый в то же самое время уничтожил Зону, в его мире я туда так и не попал, просто некуда уже было попадать, поскольку к тому моменту, как я туда собрался, Зона уже прекратила свое существование. Следовательно, там я так и не встретил Енота. Как все запутано выходит…

Но вместе с тем все более и более правдоподобно.

Я не стал спрашивать, откуда Не Меченый знает про гигантскую плоть и про то, что я люблю порассуждать про глубоковакуумный боеприпас. И так ясно. Если он до сих пор осознает себя в двух мирах одновременно, значит, он знает все, что знал Меченый, а тот наверняка неоднократно следил за мной ледяным взглядом Хозяина Зоны, пока я был внутри Периметра. Вот только не стыкуется у тебя что-то, папаша. Меченый круглые сутки проводил в информационном пространстве ноосферы, и наверняка проблема того, каким образом Монолит размножил реальности, интересовала его не в последнюю очередь. И ты хочешь меня уверить, что получил об этом довольно важном обстоятельстве лишь обрывочные сведения от Нестандарта?! Не знаю, для чего ты темнишь, но взять это на заметку не помешает — что ты, папаша, для чего-то темнишь.

— Послушай-ка… — Я пощелкал пальцами, пытаясь сообразить, как к нему обратиться. «Не Меченый» — было в этом прозвище что-то глубоко дурацкое, как физиономия того страуса. — А как мне тебя, кстати, называть, а?

— «Меченый» тебя не устраивает? — равнодушно поинтересовался он.

— Меченого Динка вчера замочила в бункере неподалеку от Четвертого энергоблока, — пояснил я. — То есть ты — Меченый и он — Меченый? Какая-то нехорошая путаница получается. Рука сама тянется к «калашу».

— Тогда называй меня Стрелком, — милостиво разрешил Динкин папаша. — Когда-то меня звали еще и так.

— Так ты, выходит, действительно охотился сам на себя? — заинтересовался Муха, блеснув очками в свете фальшфейера. Легенда про грандиозную эпопею поисков Меченым загадочного Стрелка была хорошо известна в баре «Шти».

— Пришлось, — пожал плечами Стрелок.

— И кто же тебя подписал на это дело?

— Не знаю. До сих пор не знаю. Но сдается мне, я сам.

— Как это? — удивился Муха.

— Видимо, когда я понял, что неизбежно потеряю память на Радаре, я успел набрать на своем ПДА: «Убить Стрелка!» Похоже, я осознавал, что это единственный шанс заинтересовать самого себя после амнезии. Если бы я набрал: «Эй, парень, очнись, ты Эдик Байчурин по кличке Стрелок, у тебя жена Ольга и дочь Дина, и живешь ты по такому-то адресу», — то, придя в себя, я просто не обратил бы внимания на этот бред. Я просто не понял бы, что послание предназначено мне, и решил бы, что этот ПДА принадлежит кому-то другому. Но лаконичный приказ «Убить Стрелка!» без каких-либо пояснений — это загадочно и будоражит воображение. Я не смог бы просто отмахнуться от такого. Наверняка я тогда не сомневался, что эта жгучая тайна заставит меня шевелиться и искать таинственного Стрелка. Только так я получал шанс снова обрести себя после потери памяти.

— Да ты психолог, папаша! — оценил Патогеныч.

— Есть маленько.

— Ладно, Стрелок, — снова влез я, возвращая беседу в прежнее русло. — Ты рассказал нам занятную историю. Но я отчего-то не вижу в этой защитной сфере еще шести Хемулей.

— В смысле? — не понял папаша.

— Ну, как же. По-твоему выходит, что если я приторможу, то через полсекунды в меня врежется тот Хемуль, который позади. Если совершу рывок, догоню того, который впереди. Полсекунды — слишком маленький срок, за это время они не могут уйти далеко. Почему же я их не вижу?