Секта

Спустя пять минут, пока адепты продолжали петь древние гимны, туман окончательно уплотнился, образуя высокую человеческую фигуру. А через мгновение остатки тумана снесло ветром, открыв нашему взору виновника кровавого торжества. В отличие от своей паствы, патриарх был одет в странный плащ, светло-коричневый, напоминающий очень длинный пиджак или пальто. На рукавах была позолота в виде каких-то узоров. Под плащом виднелась тёмная сорочка.

Выглядел он, как стареющая звезда шоу-бизнеса, а вот с внешностью были какие-то странности. Рязанцев мне однажды показывал фотографию беглого профессора, напоминая, что теперь он выглядит значительно моложе, чем тогда. Он и выглядел моложе, более того, это был точно он, ошибиться было нельзя. И всё же некоторый контраст с фотографией имелся. Черты лица стали мелкими, словно само лицо спрессовали на меньшую площадь, а лысая голова наоборот расширилась в стороны. Смотрелось это, как неизвестная патология черепа. А в голове у меня стоял образ той самой бронзовой статуэтки, которая изображала отнюдь не человека. Он превращается. Превращается в одного из них. А следом превратятся и остальные.

Нетвёрдой походкой (складывалось впечатление, что он плохо владеет своими ногами) патриарх сделал два шага вперёд, оказываясь с трёх сторон окружённым своими поклонниками, после чего воздел руки. Толпа стала стихать. Люди стояли плотно, но он видел всех, а все видели его. Почему-то патриарх оказался ростом почти на голову выше толпы. И вряд ли это было его личной особенностью.

Он начал что-то говорить, толпа реагировала смешанным гулом. Внезапно от толпы отделился один, одетый в ярко-красную мантию, видимо, главарь одной из ячеек секты. Он сделал шаг к своему повелителю, низко поклонился и положил на столик перед ним какой-то небольшой предмет, видимо, один из артефактов, разглядеть отсюда не получалось, мешала толпа. Да и столика там минуту назад не было. Фокусы? Или кто-то из толпы подсуетился?

Выслушав от подданного короткий доклад, патриарх милостиво кивнул и отправил его обратно, а сам вызвал следующего.

— Начинаем, — сказал в гарнитуре голос предводителя, я прищурил глаза и открыл рот, звук от взрыва обещал быть громким.

А патриарх наконец-то продемонстрировал свои способности встроенного радиосканера. Одновременно со сказанной фразой, он вскинул голову и стал оглядывать окрестности, что-то быстро говоря подчинённым. Но отреагировать они не успели. Я покрепче вжался в ствол дерева, чтобы не получить шальной осколок.

Три четверти комплекса поглотили облака огня и дыма, по веткам деревьев ударили осколки, а только потом пришла звуковая волна. Люди, что стояли ближе других, были просто перемолоты в мясо, тем, кто стоял ближе к патриарху, повезло, их защита сработала.

Патриарх поднял руки, словно собрался сдаваться. Надо полагать, активировал защиту. В этот момент я выстрелил в первый раз, целясь ему в груди. Вот только увидеть результат попадания не получилось. Теперь уже сам патриарх исчез в море огня, в том месте, где он стоял, не должно было остаться никого и ничего. Взрыв такой силы просто распылит человека на атомы.

Я быстро перезаряди винтовку, насчёт гильз не беспокоился, они хорошо обработаны, отпечатков нет, да и отследить происхождение патронов, как уверял Павел Сергеевич, невозможно. Я шарил прицелом по сплошному морю огня, но найти цель не получалось. В душе мелькнула робкая надежда, что всё, проблема решена, враги мертвы и больше нам не придётся их выслеживать.

Но надежда эта растаяла, как прошлогодний снег, пламя стало опадать, а среди руин и различил фигуру патриарха, стоявшую на ногах. Выжил и кое-кто из свиты, человек десять, те, кто стоял ближе всего. Чуть позже стали подниматься другие, те, кого завалило обломками. Многие были ранены, двигались с трудом, но уже то, что им удалось выжить после такого взрыва, казалось невероятным.

Патриарха потрепало сильно, голова была залита кровью, а светлый плащ почернел и превратился в лохмотья. Он что-то кричал и жестами призывал всех бежать к нему.

Я снова навёл прицел на него, отдачу почувствовал, но выстрел был почти не слышен, здорово мне перепонки отбило. Но промахнулся. Пуля ударила в плечо, вырвав кусок ткани и несколько капель крови. Выругавшись, я сдвинул прицел левее и ниже, снова выстрелил. Теперь уже попал в грудь, более того, ранил его, вот только старая тварь не собиралась умирать.

Разразились огнём и мои товарищи, длинные очереди били по жидкой толпе адептов, но пользы было мало, выбивали в лучшем случае одного из пяти. Те, кто ещё мог передвигаться, жались к патриарху, а тот, поймав следующую пулю, покачнулся, но устоял на ногах. Ещё один выстрел, промахнуться я не имею права. В голову.