Секта

Итак, двадцать метров, толстый ствол дерева, картонная мишень. Начали. Сначала попробую с одной руки. Я совместил мушку с целиком, задержал дыхание, нажал на спуск. Выстрел был громким, но, в целом, терпимо. Отдача, хоть и сильнее, чем у Макарова, но тоже ничего ужасного, руку не отрывает. Стрелял дальше почти без остановки, затрачивая на прицеливание примерно полторы секунды. Когда магазин опустел, я отправился рассматривать мишень.

Для первого раза результат был вполне приемлемый. Два в десять, три в девять, один в восемь, три в семь и одна пуля ушла в молоко. Потом отогнул мишень и посмотрел, что происходит с деревом. Пуля ушли неглубоко, так ведь и человеческое тело — это отнюдь не столетний дуб. Зато сами отверстия были куда значительнее. И это я ещё не применял экспансивные пули, которые тоже есть в запасе.

Перечеркнув чёрным маркером места попаданий, я вернулся на позицию. Теперь с двух рук. Зарядил магазин экспансивными, прицелился, огонь. Такой способ стрельбы оказался эффективнее, теперь уже ни одна пуля не ушла дальше восьмёрки. Хм, из меня, наверное, снайпер хороший получится. Третий магазин я расстрелял так называемой немецкой прихваткой, положив рукоять пистолета на локтевой сгиб левой руки, а кистью ухватив локоть правой. Тоже неплохо.

Была мысль попробовать с большей дистанции, метров сорок-пятьдесят, но потом решил, что для первого раза достаточно. Вряд ли патронов бесконечное количество, а калибр в наших широтах экзотический, достать сложно.

Закончив со стрельбами, я отправился в другое место. Кинжал, который я изготовил последним, так и лежал у меня дома, оставалось открыть тайник, где я хранил уже использованные орудия убийства. Убийства? Нет, скорее, казни. Инструмент палача.

Лес только на первый взгляд кажется одинаковым. Идёшь по нему хоть километр, хоть десять, а всё одно и то же. Лишь изредка попадаются свалки мусора, дороги и иные следы присутствия человека. Но это не так, стоит пройти по одному лесу два раза, и ты уже начинаешь рефлекторно запоминать его устройство. Внешне одинаковые деревья обзаводятся своими отличительными свойствами, в память врезаются тропинки, кучи бурелома, отметины на коре.

А если ты ходишь по лесу в течение нескольких лет, то он становится для тебя родным, в нём ты ориентируешься не хуже, чем в своей квартире. Так, наверное, эволюционно сложилось. Древний человек, чтобы выжить, должен был уметь запоминать лес и ориентироваться в нём. Тот, кто это умел, выживал и давал потомство, а другие умирали. Времена с тех изменились, человек больше не живёт в лесу, а мозг, развившийся на охоте, использует, чтобы изобретать, писать программы, решать уравнения и рисовать картины.

Со стороны могло показаться, что человек просто гуляет на природе, я не нагибался к земле, не искал какие-то приметы, просто шёл в одном направлении. Километров через шесть будет дорога, но моя цель гораздо ближе. Ориентиры тут тоже имеются, но мне они не нужны. Я просто знаю это место.

Большая осина оплела корнями валун размером с медведя, он, кстати, и по форме похож. Когда-то в древности его сюда притащил ледник, с тех пор он наполовину ушёл в землю, а сверху выросло дерево. Корни, частично скрыв камень, образовали небольшую полость внизу, разглядеть её со стороны невозможно, тем более что прошлогодняя листва покрывает это место слоем в полметра.

Присев на корточки, я запустил руку между корней, длины её едва хватило, чтобы дотянуться. Небольшой жестяной ящик, отпечатков моих на нём нет, да и сами орудия вычищены и промыты едкой химией до состояния стерильности, вряд ли какая-то экспертиза определит, что ими кого-то убили. Я и сейчас натянул тонкие перчатки. Ящик открывался без замка, просто снималась крышка.

Крышка была герметичной, да и сталь я предусмотрительно смазал маслом, ржавчина не добралась. Вот нож с деревянной рукояткой, специально сделал режущую кромку сильно изогнутой, чтобы при небольшой длине иметь максимальное усилие при нажатии. Кто не знает, нож представляет собой рычаг, середина которого находится в гарде (даже если её нет), чтобы режущее усилие было максимальным, рукоять должна быть длинной, а клинок коротким. В идеале, это сапожный нож. Не тот, который в сапоге хранят, а тот, которым сапожник пользуется. Но при этом нужно, чтобы режущая кромка была длинной, именно так разрез будет максимально глубоким. Вот и пришлось сделать выгнутую книзу кромку на коротком клинке. Сработал он отлично, перерезав артерии на шее жертвы. Не жертвы, конечно, жертвы умирали на алтаре, а это был приговорённый преступник.