Секта

Томас стал прокручивать микрофильм дальше, надеясь обнаружить сведения о том, куда после пожара переехала община. Просмотрев номера еще за несколько недель, он решил оставить это дело и уже собирался выключить аппарат, как вдруг его внимание привлекла фотография, которую он только что пролистнул. Томас стал вращать колесико аппарата в обратную сторону. На экран вернулась сильно увеличенная фотография, сделанная у входа в церковь Спасителя, перед которым стояла большая толпа народа. В центре кадра Томас узнал себя, выходящего из церкви. Рядом с ним шел Йонсон, а за ними отец Евы и ее брат. Они вчетвером несли белый гроб Евы, направляясь к катафалку, часть которого с открытой задней дверью попала на снимок. У Томаса встал ком в горле. Этот день остался у него в памяти как в тумане. Он помнил, что попрощаться с Евой пришла тьма народу. Было много незнакомых людей, всех взволновало это трагическое событие, расследование которого широко обсуждалось в СМИ: ведь в деле фигурировала молодая женщина-адвокат, защитница бедных, которую убили, когда ее муж, честный полицейский, находился на службе. Истории вроде этой всегда трогают читателей до слез, и в эту минуту она, бог весть в который уже раз, поразила его в самое сердце. Ему захотелось скорее бежать из библиотеки. Он встал и выскочил за дверь. Не надо было браться за это дело! Напрасно он согласился. Чем бы он ни занимался, для него имело значение только одно дело. Дело, которое не отпустит его до могилы. Ему требовалось выпить. Залить жажду и утопить мучительные мысли.

23

Держась подальше от причала, Томас шел по улице Овергаден-овен-Вандет, возвращаясь на «Бьянку». Среди стоявших у пристани яхт ему видна была маленькая мачта «Бьянки» с фонарем наверху и расположенной под ним антенной радара. Как это уже не раз бывало, когда он, выпив лишнего, с трудом находил дорогу домой, мачта «Бьянки» послужила ему надежным ориентиром. Он сознательно не пошел в «Морскую выдру», чтобы не встречаться с Йонсоном. Вместо «Выдры» он сделал круг по другим пивным заведениям своего района; начал с «Бодеги на канале», затем наведался в бар «Эйфель», побывал в «Шкиперской корчме» и еще в нескольких местах, названия которых уже не помнил, то есть там, где его не знали и где никто не мешал ему пить. Дойдя до «Бьянки», он сел, свесив ноги с причала. Мёффе прыгнул к нему на колени, и, одной рукой подхватив собаку, а другой опираясь на поручни, он кое-как сумел благополучно перелезть на палубу.

– Нарушаешь правила безопасности, – раздался из темноты голос.

Томас опустил Мёффе и обернулся к человеку, который стоял, прислонившись к поручням.

При виде Катрины Мёффе энергично завилял хвостом, но, убедившись, что на этот раз лакомства не будет, залез через приоткрытую дверь в каюту.

– Все работаешь? – спросил Томас, стараясь не выдать, насколько он пьян.

– Вроде того.

– Ну, так и что ты тут делаешь?

Чтобы не потерять равновесие, Томас на всякий случай прислонился к стенке каюты.

Она придвинулась чуть поближе:

– Да вот, была тут по соседству и решила узнать, как продвигается расследование. Тебя не застала, пришлось подождать.

– Что же ты стоишь! Села бы лучше, – сказал Томас, кивая на пластиковые кресла.

Она не двинулась с места, продолжая смотреть на него с вызывающей улыбкой.

– Заходил твой сосед, приволок ворох бумаг.

Катрина кивнула в сторону каюты. Томас повернул голову и увидел на столе кипы распечаток, которые сделал для него Эдуардо.

– Отлично. Не пытался он тебя охмурить?

– Я ничего такого не заметила.

– И понятно. Ты – не тот тип, который ему нравится. Ему ближе романтический, нежный.

Она продолжала все так же улыбаться.

– В какой стадии твое расследование?

– По-моему, речь шла о понедельнике. Не рано ли ты заявилась?

– Что-то подсказывает мне, что ты еще и не начинал, хотя мы дорого оплатили твое время.

– Работа идет полным ходом, все под контролем.

– Ты узнал хоть один адрес Якоба Месмера?

Он кивнул:

– Узнал. Но тот дом сгорел.

– Ну хоть это все-таки выяснил! Я имела в виду новый адрес.

Ноги у Томаса подкашивались, но он старался стоять твердо.

– Почему Месмер разыскивает своего сына?

– Он же тебе рассказал. Хочет наладить отношения.

– Да, но почему? Если хочешь знать мое мнение, он не производит впечатления сентиментальной натуры.

– Как и я. Когда мы можем ожидать от тебя ответа на вопрос, где находится Якоб?

Он пожал плечами, стараясь сфокусировать взгляд на ее лице.

– Если вы знали, что дом общины сгорел, почему мне об этом не сказали?

Она громко вздохнула:

– Вместо того чтобы гадать на кофейной гуще о посторонних вещах, сосредоточился бы лучше на работе. Найди нам Якоба и прекрати напиваться до потери сознания, пока не закончил дела.

– Уже закончил. Я отказываюсь от контракта.

Протиснувшись мимо Катрины, он плюхнулся в пластиковое кресло.

– Это говорят винные пары?

– Отнюдь. Я сам. Можете не платить мне за потраченное время. И катись отсюда.

– Признаться, кое-что меня впечатляет, – сказала Катрина, подходя ближе.

– Пожалуй, меня не интересует, что именно, – бросил он, не глядя на нее.