Секта

– Я стал замечать, что по мере того, как разработка нашего проекта подходила к завершению и на первый план вышли вопросы маркетинга и рекламы, Якоб все больше терял к нему интерес. Несмотря на то, что он грубил и осыпал бранью ведущих сотрудников, пропускал совещания руководящего состава фирмы, несмотря на то, что он все больше замыкался в себе, я полагал, что это некий переходный этап и в конце концов он закончится. Что ему просто требуется время, чтобы внутренне перестроиться, и он еще научится радоваться плодам своей работы. Очевидно, он оказался на это не способен, – с горечью добавил Фердинанд Месмер.

– Ну а что же пожар?

Фердинанд Месмер налил себе воды из стоявшего на столе графина и, отпив немного, продолжил рассказ:

– В тот вечер я допоздна засиделся на работе, и мне понадобился отчет, который лежал в кабинете у Якоба. Он давно уже уехал домой, и в этом не было ничего необычного. Сев за его письменный стол, я разбирал лежавшие на нем папки, как вдруг мне попалась на глаза запись в его блокноте. Блокнот лежал раскрытый на странице с предсмертной запиской. – Фердинанд Месмер понурился и опустил взгляд. – Я нашел ее только благодаря счастливой случайности.

– И что же вы сделали?

– Я… Я пытался до него дозвониться, звонил ему домой несколько раз, но трубку никто не брал. Тогда я поехал в Вирум, где они жили.

– Если вы подумали, что им грозит опасность, то почему же не позвонили в полицию?

Он пожал плечами:

– Я не принял эту записку настолько всерьез, чтобы поверить, что он совершит какую-нибудь глупость.

– Но он ее совершил?

Фердинанд Месмер кивнул:

– Когда я подъехал, дом уже в нескольких местах был объят пламенем. Соседи вышли на улицу и смотрели на это зрелище, как стадо испуганных овец. К счастью, среди них нашлись люди, у которых хватило присутствия духа, чтобы вызвать пожарных, но те еще не приехали на вызов.

– И тогда вы вошли в дом сами? – кивнул Томас на его покалеченную руку.

– Да, конечно. Кухня и гостиная были охвачены пламенем. Я звал их, но никто не ответил. Я решил, что, вероятно, все уже мертвы, но что-то заставило меня продолжить поиски в остальных комнатах. Я осмотрел все. – Фердинанд Месмер сделал глотательное движение. – Я нашел их в спальне, всех троих. Из них только Якоб был в сознании, жена и сын спали или, как мне показалось, находились в наркотическом забытьи. Когда я появился на пороге из бушующего пламени, Якоб был ошеломлен. Он молил меня о прощении и пытался оправдать свой поступок, умолял меня о помощи. В полной панике он кричал, чтобы я вытащил его из огня, что он не хочет умирать.

– И что вы сделали?

– Отпихнул его в сторону, чтобы он не мешал мне забрать внука, – ответил Фердинанд Месмер, и взгляд его сделался холодным. – Не мог же я спокойно смотреть, как погибает мой внук по вине спятившего отца.

– Мальчик выжил?

– Разумеется. Я забрал его. Я его защитил. Вынес из огня, хотя мне это дорого обошлось. – Он выставил напоказ покрытую рубцами кисть.

– А что же Якоб… и его жена?

– Якоба вытащили пожарные. До их прихода он отсиделся в ванной. Бедняжка Элисабет погибла в огне. Она была прекрасной матерью и вообще хорошим человеком, так что совершенно не заслуживала такой судьбы.

– И после этого у Якоба развились религиозные настроения? – сухо спросил Томас.

– Да. Но это случилось уже после того, как он полгода пролежал в Нордванге. За это время он постарался изгладить из памяти случившееся и в то же время оборвать все связи с семьей. Он отрекся от собственного прошлого и демонизировал его, представив меня великим сатаной. Вероятно, для него это было единственным способом справиться со своими переживаниями.

– А как же расследование пожара? Было ли по этому делу предъявлено обвинение?

– При чем тут обвинение! Это произошло из-за несчастного случая. Перегретая фритюрница, затем самовозгорание. Страшная трагедия в пригороде Копенгагена – к такому выводу пришли дознаватели.

– Потому что вы скрыли известные вам важные факты, главный из которых – предсмертное письмо Якоба.

– Все, что я делал, я делал, заботясь о Карле. Расти без родителей – уже нелегко. Зачем же было обременять ребенка еще и сознанием того, что родной отец хотел его убить.

– И с тех пор вы взяли на себя воспитание Карла?

Фердинанд Месмер отвернулся к панорамному окну. Среди толпившихся на площадке гостей он отыскал взглядом молодого человека в синем костюме и ярких спортивных туфлях. Указывая на молодого человека, Фердинанд Месмер сказал:

– Он только что получил двенадцать баллов за экзамен по психологии. В будущем году отправится в Фонтенбло и продолжит образование в бизнес-школе INSEAD[42].

– Очевидно, ему предстоит унаследовать эту лавочку?

– Лавочке, как вам угодно было назвать это предприятие, требуется свежая кровь, новые идеи. Нынешнее слияние – это мостик, открывающий дорогу за границы страны, соединяющий частный и публичный сектор. Мы теперь не только управляем машинным отделением, а уже сами будем строить машину. Для такой работы требуются специалисты. При моей поддержке Карл уже вышел на путь к тому, чтобы занять место у штурвала.