Секта-2

Услышав фамилию недавнего своего знакомого, Настя вошла следом за стариком в подъезд выстроенного под старину дома и оказалась в совершенно роскошном парадном с мраморным полом, выложенным мозаикой, стенами, до середины облагороженными деревянными панелями, а выше оштукатуренными на веницианский манер, с потолком, расписанным легкомысленными пухлыми младенцами-купидонами: некоторые из них были изображены дующими в трубы, а были и такие, что прятались за мохнатыми облачками и целились в проходящих внизу из маленьких луков, желая, по всей видимости, хоть немного улучшить демографическую ситуацию в отдельно взятом московском подъезде. Везде царил шик: аляповатые золоченые канделябры были приторочены к стенам, словно седла к лошадям, пахло ненастоящими цветами из аэрозольного баллончика, и дополнял всю эту неожиданную для места общего пользования идиллию чей-то деликатный, с забавным бульканьем храп. Источником его служила консьержка-бабушка, сидящая за столом с целью проверять всех входящих и выходящих жильцов на предмет их соответствия и благонадежности. Но сейчас страж подъезда была никак не в состоянии выполнять привычные функции: бабуся, положив голову на большой клубок мягкой пряжи, спала самым сладким сном, каким только и положено спать бабусе, чья совесть не отягощена ничем, кроме принятой накануне таблетки «от головы».

– Видала? – обращаясь к Насте, довольно громко и не без доли хвастовства спросил старик. – Моя работа. За то и держат, – загадочно изрек он и нажал на кнопку вызова лифта. – Теперь будет спать до тех пор, пока не войдет кто-нибудь следующий. Уж тогда она сразу встряхнется, жаль, ты не увидишь. Это всякий раз выглядит очень забавно: «Ой. – Старик присел, изображая пробудившуюся бабусю, и смешно вытаращил глаза. – Ой, а чегой-то я?! А-а-а, ты смотри-ка, опять заснула! Ой, не заметил бы кто, а то погонят! Да и варенье малиновое вышло, чаю не с чем прихлебнуть, одни сушки остались, да печенье овсяное, да пастилки чуть-чуть».

Продолжая кривляться подобным образом, старик фиглярским жестом пригласил Настю в лифт и вознесся с нею на третий этаж, холл которого ничем не отличался от парадного, разве что купидоны выглядели какими-то совсем невеселыми, плаксивыми и чем-то недовольными, словно отчитали их за слишком громкое дудение и не больно-то меткую стрельбу.

Дверь в квартиру старика оказалась массивной, похожей на гигантскую плитку шоколада. Глазка на двери не было – вместо этого архаичного прибора на их приближение сама собой повернула любопытный глаз укрепленная под потолком видеокамера.

– Свои, – махнул ей рукой старичок и пояснил: – Она у меня заместо собаки. Ну заходи, посмотришь, как живут простые персональные пенсионеры вроде меня, перед которыми родина в неоплатном долгу.