Секс-ловушка по соседству

– В том-то и дело! – срываюсь я. – Я не щенок! У каждого, блядь, есть прошлое, но почему-то мое, как грязное белье, вывешено на обозрение, еще и пальцами в него тычут. А теперь этим грязным бельем вы замарали и Лену, в лучший, блядь, день ее жизни! Нормальные вы родители, Майя? Уберегла ее, серьезно? Ты реально думала, что она, узнав о моей неадекватной влюбленности, меня бросит? Не тебе ли знать, что она с детства по мне сохнет. Если мы захотим быть вместе, мы будем без ваших советов. Я не закончил. Мое прошлое – только мое прошлое, а моя жизнь не касается никого из вас. Если я узнаю, что кто-то хоть на миг пытается поговорить с Леной о том, что я ее не люблю, считаю заменой или, может быть, использую, вы больше не увидите не меня, ни ее. Я поставлю ультиматум, Майя, и ты знаешь, что она выберет не тебя.

– Кирилл…

– Я взрослый мальчик, Аня, и со своей проблемой справился очень давно. Просто понял это только сегодня. Все, друзья. Прощайте, – я кивнул лишь Роме, в глазах которого внезапно увидел то уважение, которого мне порой так не хватало. Аня бросилась за мной, но он тормознул ее.

Я вернулся в театр, прошел за кулисы и встретил Лену, которая вздрогнула, когда меня увидела. Она была просто великолепна, еще не стерла свой макияж, на голове прилизанная прическа, а по щекам дорожки от слез. Милая. Нежная. Моя. В одной руке тяжеленная сумка, в другой – мой букет, который она еле держит.

– Кирилл, я же просила.

– Знаю и ничего не требую. Просто домой тебя отвезу.

– Куда домой? – шепчет еле слышно, опуская взгляд на свои конверсы. Такая маленькая. В следующий раз, когда буду ее трахать, надену на нее пуанты. От этой фантазии в брюках тесно, но вида не показываю.

– А куда сбежала?

Она смущается, подтягивает сумку, которую я тут же снимаю с плеча.

– К Нинке?

– Нет, в свою квартиру. Нина же с Игорем теперь живет, – пожимает она плечами, тут же себя обнимая, а потом снова поднимает голову. – Я согласилась уехать во Францию. Хочу там Новый год провести. Останусь до конца года.

Я смотрю ей в глаза, вижу слезы и сомнения, что буквально сжирают ее изнутри. А меня самого потряхивает. Не могу ее отпустить, не могу даже мысль допустить, что буду так долго без нее.

– Если ты считаешь, что там будет лучше. То конечно.

Она хмурится, но лишь мгновение, а мне улыбнуться хочется. Малышка была уверена, что я никуда ее не отпущу. Но лучше она будет там, подальше от родственников, которые, несмотря ни на что, захотят поучаствовать в ее судьбе.

– Поехали, а то меня скоро тут за своего примут, заставят еще пачку надеть, – пока шучу, такси вызываю.

Она прыскает со смеху и спокойно идет за мной, когда я сворачиваю. Выходим, а на улице все еще компания из наших родственников и слишком внимательных к нашей жизни друзей. Ленка дергается, прекрасно понимает, что разговора не избежать, если пойти туда.

– Необязательно с ними разговаривать. Ничего нового обо мне ты все равно не услышишь.

– Так может, я услышу все от тебя?

– Не вопрос. Я все равно уже тебя проебал, верно? – заглядываю в глаза, а она опять свои опускает.

– Наверное.

– Лена! – кричит Майя, а она машет в ответ. Но стоит на месте. Как раз вовремя подъезжает такси, и мы прыгаем туда. Майе остаётся только дышать пылью и смотреть нам вслед.

– Капец как неудобно.

– Это ей должно быть неудобно, что она испортила самый счастливый день твоей жизни, – авторитетно заявляю, а Лена снова загадочно улыбается.

– Кирилл, спасибо, что пришел.

Я слышу, как хрипло звучит ее голос, как он проникает в меня вибрацией, как мутит сознание и, не обращая внимания на таксиста, поворачиваюсь к Лене, которую почти скрыл букет, и вжимаюсь в ее висок, обхватывая за шею.

– Я был дебилом, Лен. Прости, если сможешь. Я очень хочу, чтобы ты была счастлива.

Нам ехать всего ничего, и я ловлю губами слезы Лены, которая вряд ли сейчас будет готова что-то ответить, а я не уверен, что мое «люблю» исправит ситуацию.

Она лишь кивает, глотая слезы, машина тормозит, а я не могу ее выпустить. Немножко еще. Еще чуть-чуть с ней. Вжимаюсь в нее, даже боль от шипов не такая острая, как та, что в груди. Поворачиваю к себе ее голову почти насильно.

– Кирилл, – не хочет, но я не могу иначе, – я же просила.

– Один поцелуй, малыш. На прощание.

Она хнычет, вжимается в меня сама, отвечает на касание губ, впускает язык, который, зная о долгой разлуке, буквально сходит с ума. Жадно жалю ее, вылизываю изнутри, понимая, что еще немножко, и буду настаивать, чтобы подняться к ней. Но это потом. Она просила время, сейчас ей это действительно нужно. Надавить я всегда успею.

– Все, иди, – отпускаю резко, и она, глотая слезы, почти вываливается из машины. Берет сумку, букет и еле доползает до подъезда. А я называю водителю уже свой адрес и с улыбкой звоню Ольге Петровне. Она отвечает только после шестого гудка, явно уже уставшая, почти дома.

– Рабочий день закончен, Кирилл Сергеевич.

– Как вам Париж?

– Город как город, а что? – она подозрительна, как и обычно.

– Надо подготовить все для открытия там офиса. А то что мы тухнем в Питере. Пора расширять горизонты.