Секреты Рейнбердов

Мисс Рейнберд допила остатки хереса и пристально посмотрела на Бланш. Она находилась под сильным впечатлением от сеанса, но отнюдь не была легковерной старой дурочкой. Да, она готова признать, что в мире существуют явления, о которых ей ничего не известно. «Есть многое на свете, друг Горацио…» Но прежде чем мисс Рейнберд согласилась бы принять нечто новое, его следовало продемонстрировать наглядно, не оставив места сомнению. В данном случае сомнения не развеялись окончательно. Мадам Бланш могла действительно впасть в транс медиума, а потом честно заявить, что ничего не помнит. Но мозг и память даже в состоянии транса функционировали подобно тому, как если бы это был всего лишь сон, хотя и на ином уровне. Мисс Рейнберд слышала о возможностях телепатии. Уже накопилось много данных научных исследований, подтверждавших существование подобного феномена. Люди необъяснимым образом улавливали чужие мысли и душевные порывы. И насколько она знала, кое-кто из обладателей таких способностей использовал их, чтобы дурачить людей.

А потому она нарочито небрежно сказала:

– Вероятно, мадам Бланш, вы многое узнали обо мне и о моей семье от миссис Куксон.

– Да, конечно, – с улыбкой ответила Бланш. – Порой болтовню миссис Куксон невозможно остановить. Она рассказала мне, кто вы такая и что у вас были старший брат и младшая сестра, которые умерли. По ее словам, вы были очень привязаны к сестре, а вот к брату… вы не питали теплых чувств. Вот, собственно, и все, мисс Рейнберд.

Ида Куксон была, разумеется, сплетницей. Но, если разобраться, особых поводов для сплетен они ей не давали. Если говорить о репутации Шолто, то она ни для кого не составляла тайны. А случившееся с Гарриэт осталось тщательно охраняемым семейным секретом для всех. Ида Куксон не могла ничего об этом знать. И уж совершенно точно, никто не догадывался, что именно Гарриэт тревожила миссис Рейнберд во снах. Двое людей, стоявшие на большом удалении друг от друга… Несомненно, по разные стороны безбрежного небесного пространства. И они не желали сближаться, не соглашались на общение друг с другом, если она не выполнит своего долга – пусть ценой невероятного унижения и дискомфорта для себя – и не удовлетворит слезливых и мелодраматических просьб Гарриэт. А ведь если бы Гарриэт умела отстаивать свои права как личности много лет назад, мисс Рейнберд не пришлось бы выносить всей этой глупости, а напротив нее не сидела бы вульгарная, пухлая, перезрелая красотка мадам Бланш с сочувствующей улыбкой на лице! Не помнит она ничего… Нонсенс! Она попросту устроила здесь… Да, назовем это прямо – устроила спектакль, основанный на крупицах собранных фактов и, надо отдать этой даме должное, на превосходном знании человеческой психологии. А ее Генри… Более претенциозных пошлостей с намеком на поэтичность мисс Рейнберд давно не слышала.

Она поднялась, намекая гостье, что аудиенция окончена, и сказала:

– Должна поблагодарить вас за согласие приехать, мадам Бланш. Как вы поняли, я не из тех женщин, которые колеблются, прежде чем сказать «да» или «нет». Но, признаюсь честно, в данный момент я не разобралась в своих чувствах. – Она направилась к двери, а Бланш встала. – Мне необходимо время, чтобы все взвесить. Но речь не идет о моем неверии в вас лично или в ваш дар. Мне предстоит принять решение, продолжать ли начатое, однако к вам оно не имеет никакого отношения. Я сообщу вам, и если эта встреча окажется для нас последней, то мною будут даны указания соответствующим образом вознаградить вас за оказанные услуги. – Она нажала кнопку звонка трижды, чтобы сигнализировать Ситону об уходе гостьи.

– Все правильно, мисс Рейнберд. Но только если это наша последняя встреча, никаких денег я с вас не возьму. Это знаете, как… Как многие товары – неделя пробного пользования без обязательств со стороны покупателя. Мне понятны ваши сомнения и чувства. Все это необычно, тревожно, а потому наполняет душу смятением, вызывает желание разобраться в себе и во мне. Если вы мне больше не позвоните, я не обижусь. Поверьте, проблема у меня только одна: выкроить время для всех, кто реально нуждается в моей помощи.

Как только мисс Рейнберд открыла дверь, на пороге возник Ситон. Бланш вышла, и дворецкий помог ей надеть плащ. А затем, продолжая улыбаться мисс Рейнберд, последовала за ним через холл мимо длинной и широкой лестницы с дубовыми перилами, которая вела на второй этаж. У нижней ступени мадам Бланш вдруг замерла, будто чья-то невидимая рука вытянулась ей навстречу, крепко уперлась в грудь и лишила возможности двигаться дальше. Бланш словно окаменела, после чего медленно повернулась, посмотрела на мисс Рейнберд и произнесла:

– Здесь что-то произошло. – Ее взгляд скользнул вверх по изгибу лестницы. – Случилось нечто ужасное. Я отчетливо ощущаю это.