Секреты Рейнбердов

Он сел на пассажирское сиденье машины. Буш взялся за руль, они спустились по подъездной дорожке и выехали на узкую аллею, ведущую к шоссе. Человеческие тела будет трудно распознать после такого пожара. На официальные вопросы, если они возникнут, будут даны официальные же ответы… Виновных нет. Несчастный случай, только и всего.

У шоссе они остановились и обернулись. Дом с этой стороны полностью скрывали зазеленевшие уже вязы. Поверх верхушек вился не очень густой дым, хотя в доме пламя бушевало, как в мартеновской печи.

Мисс Рейнберд прибыла к повороту на подъездную дорожку в час дня. Но дальше путь заблокировала полиция. Патрульные автомобили теснились вдоль обочины. Две пожарные машины работали у дома, но у них периодически возникали проблемы с запасом воды, и дело двигалось медленно. Теперь уже над вязами стоял толстый и слегка изогнутый столб черного дыма, лениво поднимавшегося в небо.

Патрульный был с ней предельно вежлив. Объяснил, что произошло, но отказался пропустить мисс Рейнберд ближе к дому. Она словно услышала свои слова со стороны:

– Вы обязаны пропустить меня. Дело в том, что Эдвард Шебридж приходился мне племянником.

– Тогда вам придется немного подождать здесь, мэм, а я переговорю с начальством.

Полицейский вернулся к своей машине и стал общаться с кем-то по рации. Через несколько минут автомобиль мисс Рейнберд двигался по узкому проселку в сторону обугленных руин дома. Она сидела на заднем сиденье, уже не испытывая сильных эмоций по поводу трагической смерти Эдварда Шебриджа и его жены. Но зато прекрасно знала, как ей поступить, чтобы почтить память Гарриэт.

Глава 12

Следующие три года стали для мисс Рейнберд самыми счастливыми за всю ее долгую жизнь. После ужасной гибели Шебриджей она поняла, в чем заключался ее долг. Она взяла Мартина Шебриджа к себе в дом и в буквальном смысле слова присвоила его себе. В конце концов, он приходился ей внучатым племянником и являл собой последнего представителя мужской линии рода Рейнбердов.

Поначалу Мартин держался отчужденно, застенчиво, порой враждебно. С ним бывало иногда очень трудно поладить. Но постепенно мисс Рейнберд сумела завоевать его симпатии, а сама полюбила всем сердцем, души в нем не чаяла, и когда, к ее радости, он стал отвечать ей взаимностью, между ними установились отношения нежности и взаимопонимания, наполнившие истинным счастьем последние годы ее жизни. Она забыла, что только по велению долга ввела Мартина в свою семью. Он стал основным предметом ее забот и волнений. Мисс Рейнберд много размышляла о том, какое будущее его ожидает. Дружба с ним была тем ощущением, которого она жаждала, но никогда прежде не получала. Если у него и имелись недостатки, мисс Рейнберд терпела и прощала их. Ей даже пришлось уволить пару горничных, потому что она посчитала их главными виновницами небольших романтических увлечений, которые возникали у Мартина. Однако разве не было естественным, что молодой человек в его возрасте интересовался представительницами прекрасного пола? Он пользовался успехом у девушек, его непрестанно зазывали в гости. И однажды – она молила Господа, чтобы позволил ей дожить до этого дня, – Мартин соединит свою судьбу с красавицей из какого-нибудь почтенного семейства и введет ее в Рид-Корт на правах законной супруги.

А если Бог будет к ней милостив, она успеет понянчить и их детишек. Мисс Рейнберд еще не было восьмидесяти лет, она по-прежнему оставалась бодра и здорова, хотя порой плохо спала по ночам, терзаемая и мучимая дурными снами. И еще периодически ее одолевали приступы мигрени.

Мисс Рейнберд стояла у окна своей спальни и смотрела на сад. Был прекрасный июньский вечер, тени от деревьев уже удлинились, в озере плавали птицы, а луг в отдалении сверкал золотом крупных соцветий калужницы. Ощущение счастья и красота вечера позволили ей прочувствовать подлинное богатство и разнообразие жизни. Мисс Рейнберд протянула руку за графином с хересом и наполнила бокал. Графин с любимым вином она теперь держала в спальне постоянно. В иную скверную ночь пара бокалов напитка помогала быстро забыться сном. Сейчас же мисс Рейнберд пила, словно празднуя полноту охватившей ее в этот момент радости. Временами она напоминала себе, что следует сдерживать свою страсть к хересу. Нет, она не подавала дурного примера Мартину, не проявлявшему к спиртному интереса, но часто вспоминала о печальном конце, к которому пришел в результате своей неумеренности Шолто. К счастью, три или четыре бокала выпитого хереса обычно не сказывались на манерах и поведении мисс Рейнберд. Как ей казалось, никто не догадался бы, сколько именно она выпила. И вообще, в ее возрасте человеку требовалось нечто вроде стимулятора для поддержания настроения.