Секреты гоблинов

Роуни и Роуэн взобрались по железной лестнице, наверх и еще наверх.

Они прошли сквозь опустевшие бараки. Немного света пятнами проникало сквозь узкие двери. Свет казался ярким и ослепляющим на фоне тьмы туннеля.

Роуни был зол. Злость толкала его вперед. Его кожа была злой, его кости были злыми и его сердце злилось на вертикальный шрам на груди у Роуэна, там, где было его сердце.

Они забрались по центру моста Скрипачей на Часовую башню. Роуни провел брата мимо масок и шестеренок и маятников размером с деревья, под циферблатами из цветного стекла.

Он снял лисью маску и позвал на помощь.

Картина IX

Из-за шкафов вышла Семела. Откуда-то сверху спрыгнула Эсса. Из кладовой прихромал Клок, которого поддерживала Нонни. Томас тоже подошел, стуча по каменному полу кончиком трости.

— Ты нашел своего брата! — сказал старый гоблин. Он полоснул своей тростью по воздуху. Она издала радостный свист. — Великолепно. Как тебе это удалось? Неважно, неважно, расскажешь, когда чего-нибудь выпьешь. Добро пожаловать назад, юный Роуэн. Вовремя, как никогда.

Роуни ничего не сказал. Роуэн ничего не сказал. Семела первой заметила разницу между тем, чего они не сказали.

— Тихо, — сказала она Томасу. — Тихо.

Она приподняла оторванный край рубашки Роуэна и вернула его на место, чтобы прикрыть шрам.

— Он не знает, кто я такой, — сказал ей Роуни. Он чувствовал, как утекает его злоба. Он не хотел, чтобы она уходила. Он пытался ее удержать. Злоба позволяла ему двигаться. Злоба согревала его. Но теперь слова падали у него изо рта, как холодные камни. — Он просто стоит с пустотой межу ребрами и не узнает меня.

Семела взяла его за руку и покачала головой:

— Он помнит тебя, — сказала она. — Быть лишенным сердца — значит не иметь воли, а не себя. Он все еще здесь. Он все еще знает то, что он знает. — Ее голос стал мягче и осторожнее. — Но его намерения и волю забрали. Его не движет ничего, кроме того, что дают ему другие.

— Мы можем найти его сердце? — спросил Роуни. — Мы можем его вставить обратно?

Семела не сказала нет. Не было нужды. Она просто не сказала ничего другого.

Роуни потряс головой. Это не было правдой. Он не позволит этому быть правдой.

— Он выглядит очень спокойным, — сказала Эсса, явно пытаясь помочь, но не зная, как. — Бессердечие не выглядит очень уж неприятно.

— Он кукла, — с грустью и отвращением сказал Томас. — Пусть мэр наестся протухшего печеночного паштета и корчится от болей в желудке. Грядет наводнение, а у города нет никого, кто бы говорил от его лица.

— Наводнение уже началось, если что, — сказала Эсса. — Я бы сказала это раньше, и я шла сюда, чтобы объявить это, но было невежливо прерывать вас, потому что у брата Роуни забрали сердце и мне очень жаль. Но теперь мне нужно вам сообщить, что наводнение уже началось. Уже видно, как вода заливает циферблат выше по течению.

— А еще его слышно, — сказала Семела. — Послушайте.

Звук, подобный бесконечной грозе, наполнил пространство. Он становился все громче. Он шел от воды под мостом, и он шел со стороны самой старой маски. Развевающиеся волосы из водорослей шевелились вокруг маски.

Томас дважды стукнул тростью по полу.

— Все по местам! — прорычал он. — Эсса, прихвати с собой стремянку. Позвони в башенные колокола, если они еще способны звонить. Все, кто услышит этот звук и поймет, что он значит, направятся в холмы. Нонни, помоги мне скинуть несколько мешков с песком около башенных ворот. Замки и засовы не удержат реку. Клок, иди с нами и помоги, если твоя рана позволяет, а если нет, то составь нам компанию. Роуни… — Томас запнулся и качнул головой: — Роуни, присматривай за братом.

— А если мост решит обвалиться? — спросила Эсса.

— Этот мост стоял очень много лет, — сказал Томас.

— Потому что люди перестраивали его! — парировала Эсса. — Вовсе не потому, что он никогда не падал. Он иногда рушился!

Томас снова стукнул по полу кончиком трости, как бы демонстрируя, что он прочен.

— Все по местам! — снова прорычал он. Потом он шепнул Семеле: — Небольшое заклинание, чтобы эти камни крепче держались друг за дружку, не повредит.

— Мне кажется, это будет полезно, да, — сказала Семела.

— Ты излучаешь уверенность, — сказал Томас. — Пока мы будем класть мешки с песком, я придумаю свои последние слова.

Все, кроме Роуни и его бессердечного брата, зашевелились. Роуэна, казалось, абсолютно устраивало стоять на месте, выстоит мост под ними или развалится.

— Ты слушаешь? — спросил его Роуни. — Ты слышишь то, что мы говорим? Ты понимаешь, что происходит? — Он ущипнул Роуэна за руку и не получил ответа. Он пнул брата в колено, снова не получил ответа и тут же пожалел, что вообще пнул его. Его собственное сердце стучалось в стены клетки из ребер, как будто хотело как можно быстрее убраться подальше отсюда.

Камни и металлические конструкции Часовой башни застонали. Роуни показалось, что он услышал среди звуков музыку, но он не был уверен. Потом шум наводнения усилился. Он ревел и отражался и невидимом горле маски реки.

Этот рык сдвинул что-то у Роуни в груди. Ему в голову пришла идея.