Секреты для посвященных

Поистине он вступил в полосу сюрпризов. Ожидал, что Нефедов зарубит идею с НЛО, но поддержит намерение Вячеслава рассказать о драме в леспромхозе, а вышло наоборот. Рассчитывал, что фантаст с жаром откликнется на рассказ о встрече с неопознанным летающим объектом, а тот ни пуха не оставил от этой современной, захватившей миллионы людей легенды. И вот — новая неожиданность. На сей раз — приятная. Член-корреспондент Академии наук Говорухин, к которому Вячеслав обратился после визита к Коврову и от которого, честно говоря, ожидал не поддержки, а сердитой выволочки за пристрастие к ненаучным гипотезам, выслушал его весьма благосклонно.

— Что ж, наблюдения, сделанные вами и летчиками во время полета, довольно точны… Случай бесспорно интересный. Что вам сказать? То, что объект мгновенно изменял направления своего движения, с высоты доставал землю световым лучом, безусловно аномально. Определяя природу явления, мы прежде всего руководствуемся признаком локальности. То есть если явление локально, ограничено в пространстве, оно уже может претендовать на аномальность. А размеры объекта, каким его видели вы и летчики, невольно настораживают. Уж очень он велик. Естественно предположить, что где-то далеко, за многие тысячи километров, происходит глобальный атмосферный или геофизический процесс уже известного науке типа. А летчикам лишь показалось, что он где-то близко — типичный, так сказать, обман зрения. Но поскольку, как вы утверждаете, летчикам удалось определить точное расстояние до объекта, а само явление зафиксировано на экране локатора, мы можем допустить, что в данном случае имеем дело с тем, что называют НЛО. Какая последовательная и подробная картина трансформации не отождествленного летающего объекта! Очень интересно.

У Вячеслава отлегло от сердца. Он уловил главное: в отличие от фантаста, ученый допускает существование НЛО. Он не только с вниманием отнесся к наблюдениям журналиста, но и высоко оценил их. Значит, можно садиться за репортаж для еженедельника. Он будет называться «Неопознанный летающий объект».

3

Вячеслав Грачев проснулся в своей комнате и пару минут пролежал неподвижно, стараясь определить, где это он. Глаза были устремлены на ярко-голубой потолок, на котором меж пухлых облаков проглядывали серебристые звезды.

И облака, и звезды были делом рук его знакомой — дизайнера Дины Ивановны. Ее усилиями стены были выдержаны в оранжево-фиолетовой гамме, а дверь изнутри окрашена в черный цвет, по ней порхали желтые бабочки. Оконная рама — ярко-красная.

Дина Ивановна, можно сказать, постаралась. Трудилась на совесть, как для себя. Но надолго здесь не задержалась, надо было готовить сына Жору к ответственному моменту — поступлению в «нулевку», которая готовила малышей для перехода в первый класс. «Нулевка» была нововведением. Вячеслав высказал предположение, что в ходе развернувшейся реформы школы наверняка появится еще один класс, который будет готовить малышей для поступления в «нулевку». Прогресс неудержим. На что Дина Ивановна, не понимавшая шуток, ответила всерьез:

— Нет, не думаю.

Одно время фиолетовые стены комнаты были обильно увешаны фотопортретами Дины Ивановны работы Вячеслава. На них она была сфотографирована в различных нарядах и позах. Может быть, обилие этих портретов стало в последнее время вызывать у Вячеслава ощущение, что в его жизни Дины Ивановны избыточно много.

Сейчас на стене остался только один ее портрет. На этом портрете Дина Ивановна, отличавшаяся пышной грудью и округлыми бедрами при необычайно тонкой, осиной талии и распущенными по плечам пышными волосами, была запечатлена у зеркала. В руке она держала другое, небольшое зеркальце, в котором опять-таки отражалась она же, Дина Ивановна, только в уменьшенном виде. Таким образом, отражаясь в зеркале, Дина Ивановна в то же время и сама отражала свое изображение. Глядя на когда-то нравившееся ему фото, Вячеслав подумал, что столь обильное умножение образа этой женщины мало что добавляло к постижению ее сути. Ничего нельзя было прочитать на ее гладком скуластом лице, в ее раскосых калмыцких глазах. Дина Ивановна оставалась изображенной, но непостижимой. Вячеслав так и назвал свой снимок — «Непостижимость». По сути, это было признание в своем поражении. Он не сумел узнать и полюбить эту женщину. Но это личное поражение обернулось на фотовыставке в Доме журналистов творческой победой. Ему присудили премию. На нее он приобрел зимнее пальтецо для маленького Жоры.

Вчера вечером они пили чай вместе с его отцом. Мирон Павлович быстро осушил чашку и удалился к себе.

— Он меня не любит, — констатировала Дина Ивановна. — Ничего, привыкнет.

Вячеслава покоробила та спокойная уверенность, с которой она произнесла эту фразу.

Они удалились в комнату Вячеслава. На Дине Ивановне было надето нечто вроде бархатного темно-зеленого камзола. Высокая грудь обтянута белым шелком с пышным жабо. Темно-коричневые брюки из тонкой кожи заправлены в высокие ботфорты.

— Правда, я похожа на пажа? — игриво сказала Дина Ивановна и повернулась вокруг оси на каблуках.