Секреты для посвященных

— Без веры не проживешь, — сказал Зубов.

— Правильно, — поддержал Клычев. — Только у каждого она своя — вера-то…

Механик кивнул.

— И все-таки… — видимо, продолжая разговор, завязавшийся еще до прихода Вячеслава, сказал Фроликов, — как же ты решился в одиночку на волка пойти? Не страшно было?

— А что такое страх? — поглощая борщ и время от времени вытирая губы хлебной корочкой, сказал Зубов. — Страх — это незнание того, что тебя ждет. А я опытный охотник. О сером знаю все. Знаете, например, как надо загонять волка зимой?

— Ну? — промычал с набитым ртом Фроликов.

— Лучше это делать в середине зимы, когда снег еще не слежался, пока он глубокий и рыхлый. Для лыжника все нипочем. А волк… Сытый переярок падает, проскакав три-четыре километра. Голодный же старый волк может пробежать и все десять.

— А когда догонишь? Тогда что?

Зубов аккуратно положил ложку на дно опустевшей тарелки.

— Волка можно убить обыкновенной толстой палкой. Надо только сильно и метко ударить его по переносью. Но надежнее пристрелить серого из ружья, если оно, конечно, есть.

— Я на кабана как-то ходил… выстрелил. Он упал. Подошел, а кабан как вскочит да как бросится… Еле ноги унес, — сказал Клычев. — Не туда попал.

— Опытный охотник всегда определит, куда ранен зверь, — сказал Зубов и оглянулся в поисках официантки, не терпелось приняться за второе блюдо. — Ежели делает большой скачок передними ногами, или задними, или всеми четырьмя, значит, ранен в легкие или печень. Раненный в живот, сильно вздрагивает и бежит, сгорбившись. Раненный в зад, быстро оборачивается и кусает раненое место. Ну а коли в сердце или спинной мозг, падает, убитый наповал.

Наступило молчание. Немного погодя Зубов сказал:

— Неужели Вяткин и вправду убийца? Не верится. Такой тихий, уравновешенный человек.

— В тихом омуте черти водятся, — с набитым ртом невнятно произнес Фроликов.

— Так как же все это произошло?

Участковый, прожевав и с сожалением опустив ложку в миску с недоеденным борщом, принялся рассказывать:

— Товарищ Агейкин полагает, что дело было так… Вяткин пришел к Святскому просить денег в долг. Тот не дал. Они поссорились. Вяткин затаил злобу. Дождался в кустах, когда Святский выйдет из конторы, и шасть за ним. Довел до Дома приезжих, опять подождал. Думает: нападу на обратном пути. А тут откуда ни возьмись Костька Барыкин. Стрельнул в Святского, тот испугался и хлоп оземь. Тут, значится, и появляется Вяткин. Достает ключи, говорит Костьке — айда… Мол, получишь свою долю. Вот они и пошли. Сторожа порешили, чтобы, значится, не мешал. И сделали дело. А деньгу поделили. У них-то она и оказалась. Одного не пойму, отчего Вяткин с Барыкиным вместе не убег? Чего ждал?

— Ну, это-то ясно, — рассудительно заметил механик Зубов. — Надеялся, что во всем обвинят того, кто убежал. А он будет чист, как голубь.

— А зачем он тогда деньги стал раздавать? Вяткин-то. Спрятал бы и сидел себе тихо.

— Товарищ Агейкин до всего докопается. Говорят, большой специалист.

— За что же его тогда в нашу дыру задвинули? Если он такой спец? — осклабясь, спросил Клычев.

— Почему «задвинули»? Послали на укрепление.

— Турнули, и все тут, — не уступил Клычев.

Участковый промокнул хлебом на дне тарелки остаток борща и обратился к Вячеславу:

— У вас, Раиса говорила, хотели фотоаппарат украсть? Дорогой, наверное.

Накануне, вернувшись вечером в свою комнату, он обнаружил, что кто-то рылся в его вещах. Пленка из фотоаппарата исчезла. Он тотчас же схватился за правый карман куртки, куда обычно складывал отснятые пленки. Нащупал круглый пластмассовый баллончик, с облегчением вздохнул. Уходя из дома, он перезарядил аппарат, вставил в него свежую кассету. А отснятую унес с собой. Повезло. Она осталась цела. Он обратился тотчас же к Раисе с просьбой: съездить в райцентр и проявить пленку в фотоателье. Это нужно сделать в интересах Кости Барыкина. Она сразу же согласилась.

— Мне кажется, не аппарат хотели украсть, — сказал Вячеслав, — а отснятую пленку.

— Пленку? Кому она понадобилась? И зачем?

— Я и сам в толк не возьму.

— И украли?

— Да. Но, слава богу, еще не отснятую. Ту-то я успел раньше вынуть и спрятать в карман. Послал в райцентр в проявку. Ее уже проявили, она у меня.

— Прямо-таки шпионские страсти, — улыбнулся Зубов.

— Вы что, собственное расследование затеяли, что ли? Если так, то не советую… Плохо может кончиться. — В голосе Клычева прозвучала угроза.

Вячеслав легкомысленно воскликнул:

— Где наша не пропадала! Вот хочу сегодня в лесной сторожке побывать, там, где Барыкин в ту ночь отсыпался.

— Вы что, поверили Раисе, что она всю ночь провела с парнем? — спросил Зубов.

— Брехня это! — выкрикнул Клычев и стукнул кулачищем по столу, так что зазвенела посуда. — Нужен ей этот сопляк!

— Ну и что вы там рассчитываете найти? В этой сторожке? — спросил участковый.

— А уж это моя тайна, — с улыбкой ответил Вячеслав. — Жара спадает к вечеру, вот и двину.

Клычев и Зубов закончили обед и ушли. А участковый принялся за компот. Он решил сегодня побаловать себя и взял целых два стакана.