Секреты

Адель услышала, как родители вернулись домой. Она слышала их голоса, хотя и не разбирала, о чем они говорят, слышала, как мать то громко всхлипывает, то горестно воет. Отец не переставал сердито что-то бормотать, время от времени подкрепляя свои слова ударом кулака по столу.

Адель догадалась, что они пьют, и это обеспокоило ее еще больше, потому что от этого они обычно ссорились. Она хотела встать и пойти в туалет, но не осмеливалась, потому что для этого ей пришлось бы пройти через гостиную.

Она не знала, нужно ли ей будет утром идти в школу. Большинство знакомых ей детей оставляли дома, если в семье кто-нибудь умирал, но ее мать была не такой, как матери остальных девочек.

Иногда Адель гордилась матерью, поскольку во многих отношениях Роуз Талбот была выше других. Она следила за своей внешностью, не кричала и не ругалась на улице, как большинство их соседей. Она поддерживала в квартире чистоту и порядок и каждый вечер готовила горячий ужин, а не хлеб с подливкой, как получали многие другие дети.

Но Адель предпочла бы беспорядок, если бы это сделало мать счастливой и ласковой, какими были другие матери. Роуз редко смеялась, она даже никогда не болтала, у нее не было желания куда-нибудь сходить, даже в Риджент-парке летом не хотела погулять. Ей как будто нравилось быть несчастной, потому что это был хороший способ испортить жизнь остальным.

В конце концов Адель решила, что ей нужно пойти в туалет, иначе она намочит постель. Она очень тихо открыла дверь, надеясь, что ей удастся прокрасться вниз по лестнице незамеченной.

— Чего тебе надо? — рявкнула на нее Роуз.

Адель объяснила и вышла прямо через входную дверь, не дожидаясь, когда кто-то что-либо скажет.

Она была в одной ночной рубашке и босиком, а на лестнице был адский холод. В туалете снова дурно пахло, и у нее начался приступ тошноты. Мама всегда жаловалась, что миссис Мэннинг, когда была ее очередь, никогда не мыла туалет, и вообще думала, что та должна делать это в два раза чаще, потому что у нее было в два раза больше детей. В их последней ссоре по этому поводу миссис Мэннинг грозилась снести ей башку. Она обозвала ее чванливой коровой и сказала:

— Думаешь, твое дерьмо не воняет?

Когда Адель снова вернулась в квартиру, она заколебалась. Родители сидели по обе стороны камина со стаканами в руках и выглядели такими несчастными, что она почувствовала, что должна что-то сказать.

— Мне очень жаль, что я не могла добраться туда быстрее, — выпалила она. — Я правда бежала всю дорогу.

Отец оглянулся первым.

— Уже ничему не поможешь, — сказал он грустно.

На одну долю секунды Адель подумала, что они оба придут в себя, но это было огромной ошибкой. Без предупреждения в нее полетела пустая пивная бутылка, ударила ее в лоб, упала на пол и рассыпалась на тысячу кусочков на линолеуме.

— Убирайся с моих глаз, маленькая скотина! — завопила ее мать. — Я никогда не хотела тебя, а теперь ты убила мою девочку.

Глава вторая

— Я не хочу, чтобы она была на похоронах! — рявкнула Роуз Талбот мужу.

Встревоженный, Джим поднял глаза от ботинок, которые чистил. Он предполагал, что Роуз, возможно, начнет орать на него за то, что он чистит их на столе, поэтому подложил газету. Но он совершенно не ожидал, что менее чем за два часа до похорон она найдет очередной повод для ссоры.

— Почему? — нервно спросил Джим. — Потому, что она слишком мала?

Роуз нервировала его с самого момента смерти Памелы. Он понимал ее горе, он сам чуть ли не каждый день хотел умереть и избавиться от этой ужасной боли внутри него. Еще хуже было то, что пришлось ждать две недели отчета коронера, прежде чем организовать похороны, что еще более усугубило их страдания, но он не понимал, почему она так жестока с Адель.

— Если ты хочешь всем сказать, что это потому, что она еще слишком мала, можешь это сделать, — отрезала Роуз, бросившись вон из гостиной. — Но это не причина. Я просто не хочу, чтобы она там была.

— Ну послушай, — начал Джим, подумав, что он должен быть сильным и положить этому конец, пока все не вышло из-под его контроля. — Пэмми была ее сестрой, ей необходимо быть там, Люди будут говорить…

Роуз повернулась и смерила его долгим холодным взглядом.

— Пусть. Мне все равно, — сказала она вызывающе.

Джим сделал то, что всегда делал, когда Роуз портила ему жизнь: прекратил ссориться и продолжил начищать ботинки, пока они не засияли, как зеркало. Возможно, ему следовало быть жестче, но он хорошо понимал, что Роуз не любила его так, как он любил ее, и боялся идти против нее.

— Ну, если ты этого хочешь, — нерешительно проговорил он, подумав пару секунд.

Роуз ринулась в их спальню, боясь, что, если она останется рядом с Джимом еще на минуту, она выпалит, что чувствует и по отношению к нему. Она сердито вытянула бигуди из волос и направилась к зеркалу, но то, что она увидела, рассердило ее еще больше.

В ней все было обвисшим — и лицо, и тело. Роуз предполагала, что большинство людей все еще считают ее привлекательной, но в ее собственных глазах она была распустившейся розой с лепестками, которые вот-вот начнут опадать.