Секретный пеленг

Почесав редкую растительность на своей груди, мужчина удрученно покачал головой и направился на кухню. Вытащив из холодильника запотевшую бутылку светлого пива, свернул пробку и жадно припал к горлышку. Запрокинув голову, выпил все без остатка. Смачно рыгнув, Смок полез в холодильник за новой бутылкой. После второй порции прохладного хмельного напитка состояние заметно улучшилось, теперь можно было без опаски шевелить даже мозговыми извилинами.

Как правило, в такие мгновения Смок предавался воспоминаниям и размышлениям.

У некоторых людей судьба определяется задолго до их рождения, именно в эту категорию входил и он.

В начале Второй мировой войны, когда США формально сохраняли нейтралитет, но тем не менее вовсю готовились к предстоящему участию в военных действиях, президент Рузвельт отдал распоряжение о создании Управления Стратегических Служб, которому надлежало заняться сбором разведывательной информации за рубежом, и поручил руководство богатому адвокату с Уолл-стрит Уильяму Доновану, прозванному за неукротимый темперамент Дикий Билл. Опытный стряпчий быстро вошел в курс дела и сообразил, что для большой войны мало одной чистой разведки, нужны еще и те, кто будет выполнять «грязную работу» – проводить ликвидации и диверсии в глубоком тылу врага. Тогда кроме дипломатов и юристов в УСС стали набирать полицейских офицеров, рейнджеров и даже егерей. В общем, всех тех, кто мог помочь в подготовке диверсантов. Дед Смока, штаб-сержант морской пехоты, прослуживший до войны в посольствах нескольких европейских стран, где выполнял особые задания дипломатической службы, вскоре вместе с группой других инструкторов вылетел на берега туманного Альбиона, где и пробыл до конца пятидесятых годов. Сперва он готовил диверсантов для французского сопротивления, а после окончания большой войны натаскивал «лесных братьев», воевавших против советской России. С тех самых пор старик глубоко уверовал, что главный враг американского кондора – русский медведь. И вся его дальнейшая жизнь была посвящена борьбе с бывшими союзниками по антигитлеровской коалиции. К этой борьбе в свое время дед привлек своего сына, а после и внука.

Опустив пустую бутылку на пол, Смок снова открыл холодильник и вынул очередную бутылку с бледно-желтой жидкостью.

Русский язык с тех пор, как дед вернулся в Штаты, в их семье стал вторым после английского. Отец окончил Иельский университет по специализации «Русская литература, конец ХIХ – начало ХХ века», затем работал в аналитическом отделе ЦРУ. Тогда он не смог проявить свои таланты знатока тайн русской души и был отправлен во Вьетнам, где во время проведения операции «Феникс» его застрелил агент Вьетконга.

Воспитание единственного внука взвалил на свои немолодые плечи ветеран разведки.

С самого раннего детства Смок сочетал учебу со спортом, а на каникулах выезжал с дедом в лес, где старик вспоминал все, чему учил «лесных братьев».

Незадолго до окончания колледжа дед отправился в далекое путешествие по реке безмолвия с перевозчиком мертвых душ Хароном.

Получив неожиданную свободу, Смок, едва дождавшись вручения диплома, завербовался в морскую пехоту. После полугодовой переподготовки в звании лейтенанта он был направлен в FAST, подразделение морской пехоты.

Потом были бои в Кувейте, Сомали, а после резни в Могадиш получил за ранение медаль «Пурпурное сердце» и после госпиталя был направлен нести службу по обеспечению безопасности посольства в Варшаве. Жизнь шла на второй круг, загоняя судьбу внука в стандарты его пращура.

Вскоре поступило предложение из рук ведомства «рыцарей плаща и кинжала».

В отличие от деда, Смок не стал инструктором по подготовке диверсантов из числа несогласных со своими правительствами. Впрочем, после окончания разведшколы служба начинающего лазутчика мало чем отличалась от действий курсантов его деда. Благодаря знанию русского языка Смока нацелили на республики СНГ, обеспечивая оперативную поддержку резидентур. Работа не частая, но и небезопасная, действовать приходилось без дипломатического прикрытия и рассчитывать только на свои силы. А значит, каждый раз, пересекая пограничный кордон, можно было угодить под случайный грузовик или стать случайной жертвой бандитской разборки, а то и вовсе неопознанным трупом.

Такая работа требовала максимального напряжения, нервного и психологического. После каждой такой командировки Смок терял до десяти килограммов веса, поэтому двое суток отсыпался без задних ног, а потом ехал на французскую Ривьеру, где у него был небольшой домик, купленный еще дедом, и там бросался во все тяжкие. Впрочем, «все тяжкие» имели всего два направления: алкоголь и женщины. Как-то после первой командировки он съездил в Монте-Карло, немного посидел за карточным столом, в результате сбережения за почти десять лет службы в морской пехоте вместе с надбавками за участия в боевых действиях и ранения растаяли как утренний туман.