Секретный модуль

– Сергей Сергеевич, ну а при чем же тут мы – боевые пловцы «Фрегата»? Мои ребята научных степеней не имеют…

Он слишком умен, чтобы не предвидеть моего вопроса, поэтому, не дослушав, перебивает:

– Все просто и вместе с тем невероятно сложно. Вскоре после той неприятной истории доктор наук Успенский и его семилетняя дочь бесследно исчезают, а работы по созданию уникальных газовых смесей прекращаются.

– Навсегда?

– Не навсегда, но почти на двенадцать лет. Лишь в начале 2004 года наша разведка сумела добыть кое-какие сведения, намекавшие на серьезные попытки американцев повторить успех доктора химических наук Успенского. В бюджете сразу нашлись деньги, и работы возобновились.

– Ее построили так быстро?

– Да. Когда люди во власти боятся чего-то по-настоящему – проблема решается мгновенно. Лабораторию построили менее чем за год и со всеми мерами предосторожности.

– И кто же теперь этим занимается, если злой гений куда-то испарился?

– Недостатка в талантливых людях наша страна никогда не испытывала, верно? – посмеивается босс. И тут же становится серьезным, если не сказать мрачным. – Одним словом, из лаборатории, где происходили эксперименты с этим чертовым газом, поступил сигнал бедствия.

– И что? – не понимаю его намеков.

– А то, Черенков! Секретная химическая лаборатория находится в одном из модулей научной станции «Ангар-004».

– «Ангар-004»? Никогда о такой не слышал.

– Немудрено. По ряду причин мы предпочитали не распространяться об этом объекте. Официально лаборатория занимается изучением животного и растительного мира озера Байкал; тамошние ученые время от времени публикуют результаты своих исследований, участвуют в международных конференциях. Кстати, по соседству – в пяти километрах – болтается американская лаборатория с учеными из разных стран.

– Что обозначает индекс «два ноля четыре»?

– Год постройки новейшей лаборатории.

Вероятно, моя удивленная физиономия начинает раздражать Горчакова. Покашляв в кулак, он торжественно произносит главное:

– Суть проблемы состоит в том, что сия лаборатория покоится на глубине пятидесяти метров. Вот здесь…

Развернувшись к карте, он вооружается указкой и тычет ее острием в одну из бухт восточного побережья Байкала.

– Усекаешь?

Да-а… Любите вы, Сергей Сергеевич, напустить туману…

– Вот такой у нас получается нанокрокодил, – барабанит генерал тонкими пальцами.

– Сколько нужно людей и когда собирать манатки?

Резко поднявшись, мой босс заканчивает беседу:

– Отбери человек восемь. Вылетаем ближайшей ночью…

Часть вторая. «Тайфун»

Пролог

Российская Федерация, Тамбовская область. Начало 90-х годов

– Погодите, куда вы?

– В чем дело?

– Держите.

– Что это? – брови лейтенанта милиции изумленно ползли на лоб.

– Изолирующие противогазы. Без них туда нельзя.

– Почему?!

– Делайте, что вам говорят, – перешел на шепот пожилой научный сотрудник. – Внутри лаборатории ^12 возможна утечка газообразных отравляющих веществ. А с ними шутить не стоит.

– Отравляющих? Понял, – сдался защитник правопорядка и достал из брезентовой сумки резиновую маску. – Только помогите разобраться с этими причиндалами…

За металлической дверью уже никто не кричал и не стрелял. Лишь изредка из лаборатории доносились шаги и другие негромкие звуки. Пока два милиционера подгоняли противогазы, третий на всякий случай караулил с автоматом незапертую дверь.

– Готовы? – спросил он коллег.

Кивая, те сняли с предохранителей табельное оружие, а гражданский люд предусмотрительно отошел подальше от места возможной перестрелки.

Дверь рывком распахнулась, и два молодых парня в серых форменных куртках ворвались внутрь.

Тишина длилась от силы секунду, однако тем, кто остался в коридоре, она показалась вечностью.

Из лаборатории донесся шорох, громкий звериный рык, а следом прогремел одиночный выстрел.

И снова тишина.

Внезапно в коридор вылетел лейтенант. В правой руке пистолет с дымящимся стволом; левая зажимала рот. Уткнувшись в противоположную стену, бедолага смачно блевал…

* * *

Машину «Скорой помощи» дожидаться не стали. Среди сотрудников химической лаборатории имелось достаточно специалистов, способных оказать квалифицированную первую помощь.

Выжили двое: заведующий лабораторией Успенский и его дочь Марианна. Собственно, у семилетней крохи никаких повреждений при осмотре не выявили – только сильнейший испуг и шоковое состояние из-за психической травмы. С Успенским дело обстояло хуже.

– Скорее, у него большая кровопотеря! – суетились коллеги над шефом.

Кто-то останавливал кровь, кто-то обрабатывал многочисленные раны, кто-то готовил носилки для транспортировки, а внизу уже прогревали двигатель единственного автомобиля для поездки в ближайшую больницу.