Секретарь старшего принца 8

Опасение за семью… в просмотренных сознаниях этот страх интуитивен. А выяснить, по какой причине заговорила интуиция — это почти нереальная задача даже для высококлассного менталиста. Это всё равно, что просеивать через чашку-сито содержимое пятитонного хранилища муки: надо перелопатить воспоминания за несколько лет, присматриваясь к малейшим нюансам, даже к фоновым разговорам на каком-нибудь балу и случайно обронённым фразам собеседников. Абсолютно всё. Вдумчиво. С негарантированным результатом. На такое одной трапезы не хватит. И способность провернуть подобное зависит не только от объёмов магии (с этим у меня всё прекрасно), но и от умений, физических свойств — от такой нагрузки мозг буквально плавится.

Необследованными остались двенадцать глав семейств, я разберусь с ними в ближайшие дни, а пока даю себе небольшой отдых: давно я много и часто не использовала ментальные навыки, успела забыть, что такое настоящая усталость, от которой мозг кажется тяжёлым, а мысли вязкими, словно кисель.

И совершенно неожиданно то, что после ментальной нагрузки отлично расслабляют оргазмы. Как-то не рассматривала я их с целебной стороны.

От воспоминаний лёгкий жар прокатывается вдоль позвоночника, я раздражённо откидываю с плеч непривычно длинные волосы.

А пока мысли носятся по воспоминаниям, Элор добирается до кабинета. Открывает дверь. Первым я вижу его настороженно-выжидательное лицо, цепко наблюдающие за мной глаза, снова оценивающие, снова пытающиеся заглянуть в душу. Неуютно пристальные, порождающие десятки вопросов, главный из которых: что же он думает обо мне такого, в каких ужасах подозревает, если даже сейчас наблюдает так настороженно?

Проходит почти мучительный миг. И я с тревогой опускаю взгляд на нашего гостя.

Глава 2

Малыш, подёргивая серебристую прядь в цвет моих волос, хмуро на меня смотрит. Алые крылья, ставшие причиной его затянувшегося проживания в другом мире, нервно трепещут за спиной, чуть кособоча бархатный сюртучок и задевая колени Элора.

Осдар, унаследовавший огненную сущность отца, мне даже не дальний родственник, я редко с ним встречалась, проводила не так много времени, но настолько его впечатлила, что его пластичное драконье тело перенимает мой облик: серебро волос (впервые настоящий мой цвет проявился, когда Осдар оказался у меня на руках и расплакался: мои волосы посветлели рефлекторно, Осдара это привело в восторг, он с таким удовольствием трепал посветлевшие пряди, что впредь я приходила с серебряными), стальной цвет глаз Сиринов, тот же подбородок и форма бровей. Если так будет продолжаться, то он вырастет больше похожим на Сиринов, чем на родных мать и отца. Если бы не огненная чуждая моему роду магия, я давно могла бы перевезти его в Эёран как своего сына.

И вот теперь Халэнна, настолько дорогого Осдару, что произошли изменения во внешности, больше нет, есть драконесса в строгом тёмно-синем платье с серебряным шитьём. И моё сердце противно сжимается. Снова меня накрывают чувства ненужные и глупые, страхи, непонятные сожаления о том, что скоро я перестану что-либо значить для Осдара, превращусь в смутное воспоминание, далёкий сон.

Продолжая теребить прядь, он внимательно меня разглядывает.

— Приветствую тебя, Осдар, — улыбка у меня, похоже, получается нервной, уголок губ дёргается.

Осдар смотрит с любопытством, продолжая крутить прядь. Элор его не трогает, поглядывает на него искоса и очень кратковременно, почти полностью сосредоточив внимание на мне.

Мне совсем, ужасно не по себе.

Не сводя с меня взгляда, Осдар осторожно шагает вперёд. Двигается немного по дуге, и я на кресле разворачиваюсь вслед за его перемещением. Наконец, мне приходится привстать и развернуть кресло. Осдар обходит стол и останавливается напротив меня. Я сижу. Сердце странно замирает, хотя этот ребёнок мне чужой, у него будут другие родители, и…

— Ты тепер-рь… тётя… — произносит Осдар задумчиво.

— Да, — киваю я.

Он шагает вперёд, и это почему-то воспринимается неожиданно, а Осдар привычно забирается мне на колени. Малюсенькие ручки проскальзывают мимо моих щёк, и пальцы зарываются в пряди.

— У тебя такие длинные волосы…

— Да, — нервно улыбаюсь я.

Малыш смотрит на меня своими ясными-ясными Сириновскими глазами, мнёт пряди. Подаренный мною амулет защищает его от невольного транслирования мыслей, и я не лезу в них, хотя могу. Я не двигаюсь под его изучающим взглядом. Внимательным-внимательным. Малюсенькие пальчики накрывают моё лицо. Такие нежные, тёпленькие, с проступившими от волнения красными коготками. Они теребят ресницы, брови, Осдар потирает мой нос. И это словно окончательное его убеждает — Осдар крепко-крепко меня обнимает:

— Это ты…

Он путается коготками в моих волосах, но обнимает. Признаёт. Я обнимаю малыша в ответ, его светлые волосы лезут мне в нос.

И Элор вроде бы успокаивается, прислоняется к косяку и даже выдаёт тёплую улыбку. Убедился, что я детей не ем?

— А ты меня покатаешь? А хор-рнор-рда покажешь? А сад покажешь?