Мне хотелось бы думать, что это искреннее выражение чувств, но правда состоит в том, что это письмо я написала себе сама. Как раз такое, какое хотела бы получить от Мины. Пока я писала его ее затейливым почерком, а потом перечитывала, письмо стало для меня временным утешением.
Мина славится своими открытками и глубокомысленными записками. Умение писать их – одна из ее черт, вызывающих восхищение. Как это Мине Эплтон всегда удается помнить даже о мелочах! Она умеет сделать так, чтобы человек воспрял духом, прочитав несколько продуманных, тщательно выбранных слов. Зачастую это мои слова. За годы я написала от имени Мины столько писем, так почему бы не послать одно из них самой себе? Когда умер папа, я получила от нее эсэмэску: «Думаю о Вас, М. хх». Помню, как я была признательна за два крестика-поцелуя.
Последнее письмо я получила от Мины после суда, и, когда читала его, нисколько не сомневалась, что каждое слово в нем – ее собственное. Я узнала ее почерк на конверте, как только он упал на мой придверный коврик. Мне понадобилось перечитать письмо несколько раз, чтобы понять его смысл, а когда он до меня дошел, я подумала, что ни за что не отправила бы такое письмо в том виде, в каком получила его, – без предварительной шлифовки. Ему недоставало утонченности.
Это письмо носит следы моей ярости – наклеенный крест-накрест скотч удерживает вместе заново сложенные мелкие клочки, на которые я его разорвала.
Сумма и впрямь была более чем достаточной – даже щедрой. При некоторой бережливости мне вообще больше никогда не понадобилось бы работать, хотя это была бы жизнь, о которой я даже думать не хотела. В гневе я изорвала письмо – эта вспышка силы угасла за секунды, оставив черную дыру в том месте, где некогда находилось мое будущее. Я вспоминала Джона Фрейзера и отчаяние, овладевшее им. Смерть могла бы стать избавлением и для меня.
Меня до сих пор ранят отсутствующие детали этого письма. Слова, которых в нем нет. В нем нет ни
Изгороди, которая раньше отделяла «Лавры» от «Минервы», больше нет. Она пришла в состояние полной негодности. Но беспокоить по этому поводу своего арендодателя я не стану. Все равно она была хлипкой. С недавних пор мне было достаточно лишь перешагнуть через нее, чтобы удлинить маршрут своих прогулок. Теперь уже дважды в день. Я дополнила свое расписание еще одной прогулкой – поздним вечером. Оказалось, мне лучше спится, если размять ноги перед тем, как лечь в постель.
42
Этим утром я напала на золотую жилу – снимок Мины Эплтон на одной из внутренних полос газеты. Мина участвует в сборе средств и стоит рядом с министром здравоохранения. Они соприкасаются плечами, голова Мины склонена набок. Вид у нее кокетливый и, если вдуматься, карикатурный для женщины ее лет. Ее, кажется, пригласили принять участие в правительственной кампании по улучшению питания детей нашей страны. Это первое найденное мною веское подтверждение тому, что она намерена вновь вести жизнь публичной персоны.