Секрет Тамплиеров

Приходилось пробираться на ощупь. Ева крепко держала меня за руку. Я заметил, что она слегка дрожит, точно от холода. Но вообще-то здесь немудрено было продрогнуть – во-первых, было сыро и прохладно, а во-вторых, немного жутковато. Но ни мне, ни Еве ни разу за все время не пришло в голову попытаться найти выход. Мы хотели осмотреть как можно больше. Потом, когда я вспоминал этот поход, мне подумалось, что уже тогда я словно пытался что-то найти. Я тогда и сам не понимал, что именно и где, но, видно, была у меня такая мысль, только в тот момент я ее не осознавал. А, может быть, мне все это только кажется, трудно сказать.

Нас обоих очень удивило, что ни в одном помещении или коридоре не было ни одной электрической лампочки. Вообще, во дворце отсутствовали всякие следы цивилизации. Это подтверждало мою догадку о том, что в эскуриале снимается исторический фильм.

– Смотри, Ева, это по-моему, та самая лестница, по которой мы поднимались из холла, – произнес я, когда мы вышли на широкую лестницу из темного мрамора. Она несколько отличалась от других многочисленных лестниц, была шире, и рисунок на ковре был особенным.

Мы стали спускаться по ней вниз и, действительно, оказались в холле.

– Вот и двери! – воскликнула Ева и осеклась.

Я посмотрел в ту сторону и понял, почему замолчала Журавлева. Дело в том, что двери были наглухо закрыты. А ведь я точно помнил, что когда мы входили внутрь, они были приоткрыты почти на полметра. О том, чтобы они могли захлопнуться сами собой, не могло быть и речи – для этого створки были слишком тяжелыми. Я хорошо помнил, с каким трудом мне удалось сдвинуть с места одну из них. А я ведь не их хилых.

– Что это! – Ева выпустила мою руку и помчалась к дверям.

– Они заперты! Юра посмотри, нас здесь заперли!

Я кинулся к ней и попробовал открыть дверь, она и не думала поддаваться, словно ее заколотили снаружи.

– Как это могло произойти? – с испугом спросила Ева.

– Наверное, дверь открыли ненадолго, чтобы что-то занести или вынести, а мы как раз в этот момент и проскочили незамеченными. А теперь они сделали все, что им было нужно, заперли дверь и уехали.

– Кто, они?

– Ну, ремонтники или киношники. Ты меня так спрашиваешь, как будто я оракул, – я попытался скрыть свой испуг.

– Что же теперь с нами будет! – Ева чуть слышно всхлипнула.

– Да не переживай ты так, они снова откроют, и мы выйдем.

– Но когда? А вдруг они приедут только через неделю или даже через месяц?

У меня похолодело внутри от такого предположения.

– Этого не может быть, – не знаю, кого я больше старался успокоить, Журавлеву или себя, – ты же говорила, что эскуриал посещают тысячи туристов, неужели они закроют его так надолго!

– Да, ты наверное прав, – слабым голосом ответила Ева.

– Предлагаю, – бодро сказал я, – вместо того, чтобы стоять у двери и распускать нюни, пойти осматривать дворец дальше – ведь мы почти ничего толком не разглядели.

– А если мы пропустим момент, когда двери снова откроют?

«Резонно», – подумал я, но все-таки продолжал уговаривать Еву подняться наверх. Очень уж мне хотелось побродить здесь подольше. Ощущение, что я должен что-то найти, не только не оставляло меня, но становилось все сильнее.

В конце концов, когда я пригрозил ей, что пойду один, а она пусть себе караулит у двери, Ева решилась пойти со мной, правда, пообещав, что она мне это припомнит.

Теперь мне даже не нужно было думать, в какую сторону идти – ноги сами понесли меня.

– Куда это ты так припустился? – спросила Ева, она еле за мной поспевала.

– Хочу посмотреть, что там, внизу, – ответил я.

– А что там может быть? Ну, подвалы какие-нибудь, ничего интересного.

Я не обратил внимания на слова Журавлевой. Может, она и была права, но я же говорю, что ноги сами меня несли. Мы оказались на узкой, крутой лестнице, ведущей в подвал.

Оттуда тянуло ужасной сыростью.

– Фу, какой противный запах! – протянула Ева, прикрывая нос одной рукой, другой она крепко держала мою руку.

– Правильно, здесь подземелье, оно не проветривается, поэтому воздух такой спертый.

– Я понять не могу, чего тебе здесь надо.

Я не ответил, потому что и сам не мог этого понять.

– Но ведь там ничего не увидишь. Здесь же совсем темно.

Я в нерешительности остановился: Ева была права. Какой смысл спускаться в подвал, если я там ничего не смогу разглядеть?

Если уж на верхних этажах кое-где был непроглядный мрак, то в подвале и подавно будет совсем темно. Тут, словно в ответ на Евин вопрос, на несколько ступенек ниже блеснул лучик света. Я бросился туда. И поднял с полу фонарик.

– Чудеса! Откуда он мог тут взяться? – тихо произнесла Ева.

Я был удивлен и даже испуган ни чуть не меньше ее, но постарался не показать этого.

– Наверное, работники обронили. А, может быть, ее нарочно здесь оставили, чтобы брать, когда спускаешься вниз.

– А почему он был включен?

Меня тоже сильно занимал этот вопрос.

– Кто его знает.

Мне не хотелось задаваться вопросами, которые наверняка были неразрешимыми. В конце концов, с нами за это время произошло уже столько странного, что пора было к этому привыкнуть.