Сейф олигарха

– Доктор! В саквояже лежат специальные ремни. Пристегни больного к кушетке – ему сейчас вредно двигаться. А ты пока продиктуй мне шифр на той комнате, где у тебя камни. И смотри не ошибись. Вторая попытка будет больнее.

– Шифр тебе? – с иронией спросил Прокопов, который, к удивлению Хохлова, не выказал никаких признаков страха. – А ты, сынок, вообще способен запомнить что-нибудь длиннее слова из трех букв?

– Я запомню, – невозмутимо ответил Эдуард. – Главное, чтобы ты не забыл. Третья попытка будет еще больнее.

– Ага, надо понимать, что лучше сдать тебе шифр с первого раза? – сказал Прокопов. – Ну и правда, чего мучиться?

Он словно не замечал, как Хохлов опутывает его ремнями со специальными застежками. Штука была на редкость удобная – в несколько секунд Прокопов был надежно прихвачен к кушетке и не мог пошевелить ни рукой, ни ногой.

– Давай шифр! – повелительно сказал Эдуард, когда Хохлов закончил.

– Ну, слушай, сынок! – покорно вздохнул банкир и принялся внятно надиктовывать длинную строчку цифр.

Для Эдуарда этот бесконечный и беспорядочный набор и в самом деле, кажется, не содержал никакой загадки. Выслушав все до конца, он не стал ничего переспрашивать и только сказал:

– Сейчас проверим. Доктор, в саквояже есть еще специальная груша. Вставь ее нашему другу в рот. А ты пойдешь со мной. Я не очень хорошо здесь ориентируюсь. И саквояж захвати.

Хохлов послушно вставил кляп в рот Прокопова и с опущенной головой пошел показывать, где у банкира храниться коллекция драгоценностей.

Они прошли через анфиладу пустых, наполненных мрачной тишиной комнат. Хохлову все больше начинало казаться, что он ходит по какому-то диковинному кладбищу и где-то неподалеку готова могила и для него самого. Эдуард же, похоже, вообще ни о чем не думал, хотя внимательно оглядывал каждый угол и держал пистолет на изготовку.

Но в огромной квартире царила тишина. Нигде не было ни души. Наконец они остановились напротив стальной двери с секретным замком. Эдуард отстранил Хохлова, переложил пистолет в левую руку и принялся набирать код. Он ни разу не задержался с нажатием очередной кнопки, и Хохлов невольно позавидовал такой исключительной памяти. «Мог ведь, наверное, ученым стать, – с какой-то непонятной тоской подумал он об Эдуарде. – Организатором крупным. Да мало ли. А вместо этого…» Хохлов вспомнил про дырку в бледном лбу референта, и его замутило.

Эдуард успешно дошел до конца шифра и повернул хромированный рычаг. Раздался мелодичный щелчок, и стальная дверь будто облегченно вздохнула. Эдуард повернулся к Хохлову.

– Хотел отправить вас к Прокопову, но потом передумал. Вы можете мне понадобиться. Стойте пока здесь и внимательно слушайте. Если что-то вас насторожит – скажете.

Он потянул на себя тяжелую створку. Дверь раскрылась. За ней была темнота.

– Почему темно? – резко спросил Эдуард.

– Кажется, там постоянно закрыты шторы, – пробормотал Хохлов. – Наверное, где-то рядом должен быть выключатель…

– Найди быстро! – приказал Эдуард.

Дмитрий Викторович поставил на пол саквояж и уже двинулся к двери, но тут Эдуард внезапно вытянул нос, словно принюхиваясь, перекинул пистолет в правую руку и выстрелил в темноту.

Дмитрий Викторович невольно застыл на месте как вкопанный, и это спасло ему жизнь, потому что в ответ на бесшумный выстрел из будто бы пустой комнаты вдруг вырвался целый рой пуль. Хохлову показалось, что воздух вокруг него с треском разорвался на миллион кусков, а фигура Эдуарда вдруг затряслась в судорожном припадке, закрутилась на месте, а потом рухнула на пол.

Это было невероятно, но великолепный, неуязвимый Эдуард лежал бездыханный у ног Хохлова, и его белый, не успевший еще помяться халат набухал свежей, темно-вишневого цвета кровью.

Дмитрий Викторович не успел еще сообразить, что произошло, а из секретной комнаты уже выскочили несколько мускулистых парней с оружием в руках. Дмитрий Викторович только успел машинально отметить, что некоторые лица ему знакомы – он видел этих людей в охране Прокопова. Но осмыслить это наблюдение он не успел, потому что один из парней сделал ему подсечку, грубо ударив тяжелым ботинком в щиколотку. Вскрикнув от боли, Хохлов упал.

– Лежать, сука! – выкрикнул ему в ухо охранник, для убедительности подкрепляя свои слова ударом в затылок.

Дмитрий Викторович ткнулся лицом в ковер, расстеленный на полу, и на секунду потерял сознание. Очнувшись, он обнаружил, что руки его завернуты за спину и скованы наручниками.

– Ну-ка, шефа проверьте, быстро! – властно крикнул кто-то над его головой.

И тут же жесткий ботинок саданул Хохлова по ребрам. У него перехватило дыхание, дикая боль охватила всю правую половину груди.

– Если с Прокоповым что-то случилось, – сказал злой голос, – я тебя собственными руками на лоскуты порву, лепила хренов! Я тебе все позвонки выправлю и в зад вставлю!

Дмитрий Викторович плохо понимал, что ему говорят. После всего, что случилось, он будто потерял рассудок. Все это было так невероятно, что не имело к нему ровно никакого отношения. Наверное, мозг просто на время отключился.