Сейчас и навсегда (ЛП)

Мне хотелось поговорить с Джози наедине, сказать ей, что Минкс больше не будет проблемой, и признаться, что я плохой человек. Возможно, она не хотела бы, чтобы я был рядом с таким ребенком, как Жасмин. Я прочистил горло. — Жасмин, ты не знаешь, Графиня уже начала ужин?

Она покачала головой, и ее глаза открылись от удивления. — Мы тоже можем здесь поесть?

— Да, — сказал я с насмешкой. Графиня была на седьмом небе от счастья от перспективы Джози и Жасмин. — Почему бы тебе не пойти и не спросить ее? Могу поспорить, она хотела бы твоей помощи.

— Готовить? — Жасмин подпрыгнула и посмотрела на меня. — Иногда Марианна позволяет мне помочь.

Джози ответила: — Думаю, Графиня все еще в твоей комнате.

Жасмин помчалась обратно по лестнице в единственный дом, который она знала с того дня до недавнего времени, когда я отправил ее учиться в колледж. Она оставалась у меня дома до окончания средней школы, то есть целый год после смерти Джози.

За месяц до свадьбы я перевез ее в Нью-Йорк. Надеясь сохранить от нее свой образ жизни, я не отправил ее одну. У нее был телохранитель. Теперь, увидев ее в синяках, несмотря на ее рыжие волосы, я увидел Джози заново.

Мне снова захотелось крови.

Вдохнув, Жасмин повернулась ко мне. — Мне очень жаль, Дарио. Я знаю, ты не хочешь, чтобы я была здесь с ней.

С ней.

Каталина.

— Жасмин, всегда пожалуйста. Я рассказал жене о Джози.

— А не обо мне? — ее глаза были опущены.

Подойдя ближе, я поднял ее подбородок. Ее левая щека опухла и приобрела фиолетовый оттенок. Верхняя губа была покрыта коркой засохшей крови. Я видел синяки на ее руках и ссадины на руках. Она боролась, и это заставляло меня гордиться.

Я сконцентрировался на ее голубом взгляде. — Я расскажу. Я поговорю с ней, и Армандо позаботится о твоей безопасности. Ты должна рассказать нам, кто это с тобой сделал.

— Я не знаю, — наполовину сказала она, наполовину заплакала. — Он был в моей квартире.

— Черт, — пробормотал я. Ее квартира была лучшей квартирой, которую можно было купить за деньги, с максимальной охраной. — Где был Пьеро? — я посмотрел на Армандо. Пьеро был телохранителем Жасмин. Мы с ним уже переговорили после того, как Жасмин появилась на свадьбе под руку с Алехандро Роригесом.

— Он внизу, босс, — сказал Армандо. — Он клянется, что его накачали наркотиками, — Армандо покачал головой. — Когда он очнулся, услышал шум и отбился от парня, думал, что он застрелил его. Пьеро сказал, что мог бы пойти за нападавшим, но Жасмин была ранена. Он решил остаться с ней. Они собрали кое-какие вещи и провели ночь, ехав сюда.

Чёрт. Это была девятнадцатичасовая поездка.

— Почему бы не полететь?

Жасмин ответила: — Я боялась летать, глядя вот так. Я не хотела, чтобы в дело вмешивалась полиция.

В таком образе мышления была моя вина. Обычный человек первым делом пойдет в полицию. Жасмин знала, что я поступаю по-своему и сделаю все возможное, чтобы добиться справедливости – моего рода справедливости. Мой лоб нахмурился. — Что-нибудь было взято?

Жасмин покачала головой. — Как будто все, что он хотел сделать, это причинить мне боль и напугать.

— Ты не видела лица?

— Нет. На нем была лыжная маска.

Волосы на моей шее встали по стойке «смирно». Я не был человеком, который ходил вокруг да около. Жасмин больше не была семилетним ребенком. Она была женщиной. — Тебя изнасиловали?

Она покачала головой.

Облегчение затопило мое кровообращение. — Нападавший тебе что-нибудь сказал?

Она снова опустила глаза.

— Жасмин, нам нужно найти того, кто сделал это с тобой, — мой голос был скорее авторитетным, чем сочувствующим.

— Он сказал что-то о Джози, — слезы текли по ее щекам. — Это не имело смысла, — она осмотрелась. — Могу ли я остаться здесь, в твоем офисе или в одной из комнат внизу?

В частном клубе — черт возьми, нет. — Тебе здесь не место.

Она перевела взгляд с меня на Армандо и обратно. — Здесь я чувствую себя в большей безопасности, чем в своей квартире.

Чёрт. Я подумал о том, чтобы Армандо отвез ее в отель. Они будут в безопасности в номере с двумя спальнями. Один взгляд на лицо Жасмин, и я понял, что это не вариант. Какой-нибудь благонамеренный работник отеля увидит ее травмы и предупредит власти.

Раздался стук, и дверь моего кабинета открылась.

— Убирайся нахрен, — заорал я, не зная, кто вошел.