Сеятели смерти. Задание — Токио

Я замолчал и приложил палец к губам. Кто-то шел по коридору. Я думал, что человек пройдет мимо, но шаги замерли перед нашей дверью. Я махнул Ваде рукой. Она кивнула, наклонилась, чтобы снять туфельки, и, осторожно ступая на цыпочках, скрылась в ванной. Я быстро оглядел номер. Мертвая девушка с валяющимся возле нее стаканом производила очень убедительное впечатление, что ее отравили. Я подошел к своему разбитому стакану, осторожно улегся на ковер, закрыл глаза и задышал как можно более неслышно.

Ждать пришлось целых три минуты, в течение которых некто в коридоре, по-видимому, прислушивался. Наконец я услышал щелчок вставляемого в замочную скважину ключа, и дверь распахнулась…

Глава двенадцатая

Все произошло так гладко, словно мы репетировали эту сцену на протяжении многих часов. Я услышал, как наш визитер, оказавшись в номере, запер дверь и двинулся вперед. Потом он что-то поставил на стол, на мгновение замер у тела Нэнси и приблизился ко мне. Я лег таким образом, что ему пришлось подойти ко мне, обогнув стол и стул, со стороны ванной. Когда он остановился, заняв нужную позицию, я чуть шевельнулся и издал слабый стон.

Я услышал, как он от неожиданности отпрянул. За его спиной что-то быстро, хищно метнулось, затем последовала краткая схватка, послышался сдавленный вздох и ужасный клекот, за которым раздался шумный выдох и стук упавшего на пол тела.

Голос Вади произнес:

— Можешь вставать, Мэтью.

Я поднялся и отряхнулся от пыли. Она спокойно надевала туфли. Шарфик, который она повязала на шею, теперь висел у нее на руке, скрученный наподобие жгута. Ясное дело, он не был столь непрочным, каким казался издали. На ковре лицом вниз лежал мужчина в темном костюме. С явно сломанной шеей, он был несомненно мертв. Я подумал, что в столь решительных действиях не было необходимости, но не стал высказывать свои претензии. Ведь парень не приходился мне другом. Однако на секунду у меня промелькнуло подозрение, что, возможно, у нее были свои причины наложить ему на уста вечную печать — а может быть, это был всего лишь урок практического мастерства, с целью продемонстрировать мне действие гарроты.

Я бросил взгляд на стол. Там стояла бутылка — точно такая же, как и на комоде, за исключением, как можно было предположить, того, что ее содержимое не представляло опасности для здоровья.

— Приношу свои извинения, мэм, — сказал я. — Похоже, что именно этот субъект пришел с целью подмены бутылок — в чем я обвинил тебя. Ты знаешь его?

Она перевернула труп ногой и, взглянув ему в лицо, покачала головой:

— Нет. А ты?

Ее отрицательный ответ прозвучал вполне убедительно, но я напомнил себе, что она всегда все отрицала столь же убедительно. Я рассмотрел нашего гостя — или, говоря точнее, гостя Нэнси Гленмор. Это был крупный смуглый мужчина со славянским лицом. Где-то я уже видел это лицо раньше.

— Не скажу, что знаком с ним, но я видел его сегодня. Этот парень сидел у нас на хвосте, в «мини», когда мы ехали в «роллсе» Кроу-Бархема…

Вадя поправляла прическу. Она разгладила скрученный шарфик и вновь грациозно набросила его на плечи, потом, нахмурившись, взглянула на лежащего человека.

— Когда ты видел его, он был один?

— Нет. Но я не рассмотрел сидящего рядом.

— Значит, второй может быть где-то поблизости.

Когда будем уходить, надо поискать его. Но сначала, думаю, стоит еще разок все здесь осмотреть.

— Зачем? — небрежно спросил я.

— Как же ты глуп, милый! — ответила, бросив на меня быстрый взгляд, Вадя. — Возможно, он пришел подменить только бутылки, но, возможно, и еще за чем-нибудь. Должна же быть у него какая-то причина отравить девушку. Поищи в комнате и в сумочке. А я обыщу девушку…

— Малышку не трогай! — бросил я.

В комнате повисла тишина. Вадя демонстративно выпрямилась и, отойдя от распростертого на полу тела, взглянула на меня.

— Значит, все-таки что-то было! — прошептала она. — И это у тебя.

— Что-то было. И оно у меня, — ответил я.

Она была профи. У нее на языке вертелись десятки вопросов, которые ей, конечно, не терпелось задать, но она колебалась только мгновение. Естественно, что я сам ей все расскажу, когда— и если— сочту это нужным. Пока же донимать меня расспросами было совершенно бесполезно и унизительно. Она пожала плечами.

— В таком случае, нам здесь больше делать нечего.

Она подошла к двери. Я двинулся следом и выпустил ее в коридор. Выйдя за ней, я не удержался и бросил взгляд через плечо, а потом плотно закрыл дверь. Малышка все так же лежала на полу в помятой гленморской шотландке. Позади нее лежал человек, вероятно, несущий прямую ответственность за ее смерть. Во всяком случае, его попытка подменить бутылки указывала на него, как на возможного убийцу, подлившего яд в виски. Его смерть можно было бы назвать карой, но это не многим могло помочь Нэнси Гленмор.