Сеятель

– И я догадываюсь, какой из них может стать его первоочередной целью. Под Екатеринбургом в районе Белоярской АЭС есть Источник, у которого много общего с лесногорским. Он находится под контролем АПБР и почти изолирован от эгрегора. Полагаю, что при помощи станового саркофага в одном из энергоблоков. Его сигналы прорываются лишь изредка. Мимо такого безумный Сеятель пройти не сможет. Пока у нас еще есть некоторое преимущество: Источник в исходной материальной оболочке против кочующего Сеятеля в энергетической форме. Но если безумцу удастся прорваться к частично пробужденному Источнику и пробудить его по-своему, инициатива перейдет уже к нему. В общем, нельзя этого допустить.

– Тогда почему вы до сих пор со мной возитесь, а не пытаетесь перехватить этого психа?

– Потому что, боюсь, без тебя нам не обойтись. Мы уже пробовали его захватить в аэропорту. Ничего хорошего из этого не получилось. В общем, слушай мой план…

Глава 40 Тягач

Питерская Зона

Темнота расступалась неохотно, разрезаемая светом трех фонарей, и Тягачу казалось, что он слышит ее едва слышное недовольное шипение. Впрочем, шипение, может, и было, но не темноты, а кого-то в ней. Но даже если так, этот кто-то не показывался. Сталкеры шли и шли, переключившись в полуавтоматический режим, благо Тягач постоянно держал перед собой ан-детектор, контролируя возможное появление аномалий. Пока везло – прибор молчал.

И подземка молчала. Тишина, темнота, только слышно, как где-то капает вода. Мертвая подземка мертвого города. Всяческие агрессивные жизненные формы тоже не попадались. Пока. И хорошо вроде, но у Тягача почему-то нарастало напряжение: слишком тихо, слишком спокойно. В Зоне это обычно плохой признак. Будь подземка столь безопасна, все бы через нее шастали, дураков нет… Значит, или дураки все же есть, и это все сталкеры сразу, или в этой мертвой тишине и темноте кроется подвох. Вот Шатун, бедолага, который в декабре прошлого года сгинул в Питерской Зоне, тоже не любил в подземку лазать. Просто так? Ага, конечно!

Пси-блокираторы помаленьку начинали греться, но пока работали. Стало быть, есть тут давление Зоны, есть, и слой земли от него не спасает. И эта шипящая тишина напрягала все больше. Парадокс, а точнее, оксюморон: тишина – и вдруг шипящая. А между тем так оно и есть. Этот мрак вокруг пожирал все другие звуки, кроме их шагов и капель воды, а это шипение на грани слышимости сверлило мозг. Оно, конечно, было куда слабее, чем белый шум, возникающий при близости Пятен, порождений Провалов, да и ан-детектор молчал, но все равно возникали неприятные мысли. Собственно, других здесь и не было: откуда приятным-то взяться?

Ширк-ширк шаги по камню, кап-кап вода в темноте, и от этой монотонности уже хотелось лезть на стену. Казалось, всему этому не будет конца.

Свет фонарей стал заметно тусклее. С одной стороны, вроде понятно: батарейки же не вечные. С другой – как-то уж очень быстро. Ну, сколько они идут? Час, не больше. Прошли две станции, а значит, находятся между «Парком Победы» и «Электросилой». А батарейки перед походом вставили новые, их должно было хватить на весь путь и даже с запасом. Этот мрак в подземелье Зоны словно поглощал не только свет, но и заряд батареек. Впрочем, для фонарей-то в рюкзаках запасные имеются, а вот ан-детектор…

Тягач бросил на прибор тревожный взгляд. Пока он вроде работает, но надолго ли его хватит? Показания на экране говорили о невысоком уровне аномальности, то есть не страннее, чем в принципе по Зоне. И это вампирское поглощение электрической энергии – факт в общем-то известный: разряжается тут все куда быстрее, чем на «чистых» землях. Такая же аксиома, как то, что в Зоне отсутствует связь. Но здесь, под землей, поглощение энергии работало быстрее, чем наверху. Или это только казалось, потому что темно и страшно? А теперь еще мысль остаться без ан-детектора пугала, и очень сильно. Хотя сколько лет без этой штуки в Зону ходили – и ничего, выжили, руководствуясь только своим чутьем и инстинктами. Но стоило разок взять прибор – и все, сразу стало казаться, что без него наступит конец света. А под землей и в буквальном смысле: в темноте даже чутье пасует, словно придавленное мраком, ведь некоторые внешние признаки аномалий, заметные на поверхности при дневном свете, тут скрываются под завесой тьмы.

Чем тусклее светили фонари, тем громче казался шипящий шепот тьмы. Словно тьма живая, мыслящая, и всеми силами пытается уничтожить своего антагониста – свет. И когда ей это удастся, она пожрет и тех, кто его несет, растворит в себе.

Последний («крайний», – мысленно поправил себя Тягач) привал сделали на «Парке Победы». Там старший забрал у Слона становую бомбу. Шотландец же свою пока тащил, словно он двужильный. Впрочем, Шотландец может, он такой… Нету у них теперь четвертого, и меняться попарно не получается…