Сёгун

Около галеры собрались группы самураев. В стороне стоял высокий старик. По уважению, которое оказывал ему этот дайме Ябу, и по тому, как все остальные бросались бежать по первому его знаку, Блэксорн сразу понял его значение. Ему стало интересно, не король ли это у них.

Оми покорно склонился. Старик сделал полупоклон, переведя взгляд на Блэксорна.

Мысленно прокрутив их телодвижения, Блэксорн положил руки плашмя на песчаную почву пристани, как это сделал Оми, и поклонился так же низко, как он.

– Коннити ва, сама, – сказал он вежливо. Он заметил, что старик опять полупоклонился. Между Ябу и стариком начался разговор, потом старик заговорил с Оми. Ябу поговорил с Мурой. Мура показал на галеру.

– Анджин-сан. Пожалуйста, туда.

– Почему?

– Иди! Сейчас же. Туда!

Блэксорн почувствовал, как его охватывает паника.

– Почему?

– Исоги! – скомандовал Оми, махнув рукой по направлению к галере.

– Нет, я не пойду на…

Тут же последовал приказ Оми, и четыре самурая навалились на Блэксорна и зажали ему руки, Мура достал веревку и начал связывать ему руки за спиной,

– Сукины вы дети! – закричал Блэксорн. – Я не собираюсь идти на этот проклятый Богом невольничий корабль!

– Мадонна! Отпустите его! Эй, вы, дерьмоеды, обезьяны, отпустите этого негодяя! Киндзиру, нет? Это кормчий? Анджин, да?

Блэксорн едва мог поверить своим ушам: шумная брань на португальском неслась с палубы галеры. Потом он увидел, как по сходням спускается человек. Высокий, как и он, примерно его возраста, но чернобородый и черноглазый, в небрежной моряцкой одежде, с рапирой на боку и пистолетами за поясом. Украшенный драгоценными камнями крестик висел на шее. Яркая шапочка на голове, на лице сияет улыбка.

– Ты кормчий? Голландский кормчий?

– Да, – услышал Блэксорн свой ответ.

– Хорошо. Хорошо. Я Васко Родригес, кормчий этой галеры. – Он повернулся к старику и заговорил на смеси японского с португальским, называл его Обезьяна-сама и иногда Тода-сама, но то, как это звучало, происходило от Лизоблюда-сама. Дважды он вытаскивал пистолет, указывал им со злобой на Блэксорна и снова запихивал его за пояс; его японский язык сильно сдабривался вульгарными португальскими словечками, которые понимали только моряки.

Хиро-Мацу отвечал коротко, и самураи отпустили Блэксорна, а Мура развязал его.

– Вот так лучше. Слушай, кормчий, этот человек здесь вроде князя. Я сказал ему, что отвечаю за тебя и прострелю тебе голову так же легко, как и выпью с тобой. – Родригес поклонился Хиро-Мацу, потом улыбнулся Блэксорну. – Поклонись Негодяю-сама.

Как во сне Блэксорн последовал его совету.

– Ты делаешь это совсем как японец, – сказал Родригес с ухмылкой. – Ты действительно кормчий?

– Да.

– Какая долгота Лизарда?

– Сорок девять градусов пятьдесят шесть минут северной долготы – и следует остерегаться рифов на южной и юго-западной стороне.

– Ты кормчий, ей-Богу! – Родригес тепло пожал Блэксорну руку. – Пошли на борт. Там есть что поесть и выпить, вино и грог. Все кормчие должны любить друг друга, мы соль земли. Аминь. Правильно?

– Да, – слабо сказал Блэксорн.

– Когда я услышал, что мы обратно заберем с собой кормчего, я сказал: хорошо. Прошли годы с тех пор, когда я мог поговорить с настоящим кормчим. Пошли на борт. Как ты проскользнул Малакку? Как пробрался через патрули в Индийском океане, а? Чей корабельный журнал ты украл?

– Куда вы повезете меня?

– В Осаку. Великий господин его высочество палач сам хочет посмотреть на тебя.

Блэксорн почувствовал, что паника опять охватывает его.

– Кто?

– Торанага! Господин Восьми Провинций, в какой бы преисподней они ни были! Главный дайме Японии – дайме как князь или верховный правитель, но лучше. Они все тираны.

– Что он хочет сделать со мной?

– Я не знаю, но мы приплыли сюда за этим и, если Торанага хочет посмотреть на тебя, он тебя увидит. Говорят, у него миллион таких косоглазых фанатиков, которые умрут ради чести вытереть ему зад, если это доставит ему удовольствие!

– Торанага хочет, чтобы вы привезли сюда кормчего, Васко, – сказал переводчик. – Привезите кормчего и груз с его корабля. Возьми старого Хиро-Мацу, чтобы осмотреть корабль. 

– Да, кормчий, это все конфисковано, я слышал, – твой корабль и все, что было на нем!

– Конфисковано?

– Это могут быть слухи. Японцы иногда конфискуют одной рукой, а другой отдают обратно – или притворяются, что никогда не было такого приказа. Трудно понять этих маленьких сифилитичных негодяев.

Блэксорн почувствовал, что холодные глаза японца вонзились в него, и попытался спрятать свой страх. Родригес проследил за его взглядом.

– Да, они не собираются отдыхать. Времени поговорить достаточно. Пошли на борт.

Он повернулся, но Блэксорн остановил его.

– А что с моими друзьями, с моей командой?

– Что?

Блэксорн коротко рассказал ему о яме. Родригес расспросил Оми на ломаном японском.