Седна

Ник тяжело вздохнул. Ему бы очень не хотелось говорить об этом, но совесть, вдруг проснувшаяся в нём, не давала возможности умолчать. Он присел рядом со своей спутницей, и, глупо улыбнувшись, ответил:

— Оно уже во мне. И искоренить это из себя я не смогу. Либо — смерть, против чего мой разум отчаянно протестует, либо — уединение на Шедоу.

— Нет! — воскликнула Седна. — Тебе просто кажется! Здесь всё — иллюзия! Невозможно унести с собой или в себе какую-то иллюзию!..

— Здешние иллюзии — лишь результат работы неведомой расы Шедоу. И ты сама прекрасно это знаешь, хоть и не хочешь это признавать.

Пилот встал и отправился к трупу епископа Эдварда. Ему тяжко было прощаться пусть даже и с малознакомым, но всё же другом. Причём каким другом! Чтобы проповедовать и при этом мастерски владеть оружием и навыками пилотирования космических кораблей, нужно быть нереально многогранной и творческой личностью. Именно таким Ник и запомнил святого отца, прежде чем молча с ним проститься и вернуться к своей спутнице.

— Ладно, не будем забегать вперёд. Для начала мы должны отыскать…

— Капитан! — послышался громкий крик. — Капита-а-ан!

Ник поднял голову и вгляделся вдаль, туда, где бежал по зелёному лугу просто светящийся от счастья бывший командор федерации Александр Громов. Следом за ним смешно перебирал протезами Дин, чертыхаясь и проклиная на ходу весь белый свет.

— Саша! — удивлённо воскликнул пилот. — Дин!

— Вот же живучие ублюдки, — усмехнулась Седна, разглядев внезапное пополнение. — Эй, вы всё веселье пропускаете!

— У нас своё веселье! — махнул рукой Александр. Не добежав до команды нескольких метров, он остановился, как вкопанный, и счастливое выражение его лица сменилось вначале на удивлённое, а следом и на озлобленное. Бывший командор увидел сидящую на траве и рыдающую Лейлу Стоун. — Ты…

— О, чёрт, — начиная пятиться, протянула федералка. — Ох, какая нехорошая встреча…

— Вы знакомы? — изумилась Седна.

— Совсем чуть-чуть, — выхватывая из кобуры пистолет, съязвил Александр. В мгновение ока ствол оказался направленным на отползающую федералку, заметно дрожащую от отчаяния.

— Нет, — встав на линию огня, твёрдо произнёс Ник. — Отныне мы объявляем смерти бойкот.

— Но она повинна во всех моих бедах!

— Это всего лишь моя работа! — парировала Лейла. — Бывшая, впрочем. И я приношу извинения!

— Засунь свои извинения в…

— Эй-эй, — замахал руками пилот. — Мне действительно плевать, при каких обстоятельствах вы познакомились, и какого чёрта цапаетесь, как две псины, но я не позволю больше никому никого убивать, ясно? Ясно?!

Александр медленно, неуверенно убрал оружие обратно в кобуру:

— Благодари капитана, сучка…

— Эй, чуваки! Что тут у вас творится? — подбежал запыхавшийся Дин, и, увидев федералку, спросил: — Саша, это она, да?

— Она, приятель. Она.

— Так пришей её, чувак, чего ты ждёшь?

— Все вопросы к капитану. Он запретил убивать кого бы то ни было.

— Кэп, почему? — нахмурился пират. — Убийства… они ведь неизбежны, верно? В нашем-то мире. Одним человеком больше, одним меньше. Разницы-то нет!

— Я не стану повторять всё снова, — отрезал пилот. — Никого не убивать — это приказ.

Словесные прения длились ещё четверть часа. Сначала дискуссия потекла в русло философских размышлений о смерти и её значимости для данного момента. Потом разговор плавно перешёл на обсуждение всех последних событий и того, что пережил на Шедоу каждый из членов команды. Вскоре пришёл в себя сержант: очнувшись и увидев у своего лица ствол револьвера, он невольно поднял руки в знак поражения и угрюмо склонил голову. С Кейном удалось договориться о перемирии, пообещав как можно скорее разобраться со всеми существующими проблемами и пока ещё не возникшими последствиями оных. Следом разбудили пилота ныне разбитого «Феникса» — Мурза, и уже силами двух наёмников привели в чувство скрытня Гупа. Рана, полученная выстрелом из карабина, оказалась далеко не смертельной, и Седна, совершившая тот выстрел, даже сама помогала вытаскивать застрявшую в теле пулю. Сам Гуп долго после процесса извлечения из себя кусочка свинца раскаивался перед командой Ника за убийство епископа, и лично участвовал в процессе похорон по всем канонам и законам Единой Церкви.

А потом появился пулемётчик. Дэн, видимо, увидев издалека, что его друзьям ничего не грозит, решил присоединиться к своей команде. Оттираясь от внутренностей демонов, налипших на его огромный экзоскелет, он поведал всем о своём, как он сам решил, героическом противостоянии неимоверно многочисленной армии чертей. На самом же деле ни один из демонов просто не смог пробиться сквозь его толстую броню, и лишь выстрел из мортиры, принятый на грудь, слегка помял «костюмчик».