Седна

«Выше командора лишь звёзды и сам Господь», — гласила надпись на идеально вычищенном ордене. Айзек довольно улыбнулся, разглядывая на жёлтом металле солнечные блики, дотронулся до награды пальцем и тут же его одёрнул, боясь испачкать своими отпечатками умиляющие взгляд золотое украшение.

Командор сегодня выглядел как нельзя лучше. Подчинённые с трепетом смотрели на своего красавца-командира в чёрном, блестящем в лучах неоновых ламп мундире. С уважением и завистью шептались за спиной Айзека о его крепких и здоровых зализанных назад светлых волосах, но в то же время гневно сжимали зубы, вспоминая о его характере суровом, но в какой-то степени смазливом.

Для встречи со старым знакомым командор даже повесил на пояс наградной клинок с ножнами из чистейшего золота, опоясанного сотнями маленьких изумрудов. Красивый, но совершенно непригодный для боя меч по идее Айзека должен был показать Нику, кто здесь главный, и кого действительно стоит опасаться.

Пилот очнулся от голоса Седны, звучащего в голове. Придя в себя, он не открыл глаза, а попытался сосредоточиться и понять, что его ожидает.

— Ник… я в миле от базы. И я тебя вытащу.

— Что с мамашей и её дочуркой? — мысленно отозвался Ник.

— Они со мной, рядом. И…

— Что?! Они — кроты! Из-за них я сейчас, кажется, сижу на стуле, связанный по рукам и ногам!

— Нет, всё не так! В общем… я всё объясню позже, как только ты будешь на свободе.

— И давно ты со своим капитаном перешла на «ты»? — пилот не злился, а, скорее шутил, что было естественной реакцией при подобной явно стрессовой ситуации.

— Повозмущайся мне ещё тут, — хмыкнула Седна. — Держи меня в курсе событий, ладно? Мы что-нибудь придумаем. И постарайся выяснить как можно больше.

Ник услышал рядом с собой чьи-то шаги. Людей было как минимум трое, и все они остановились в нескольких метрах от пленника. Один из них несомненно, судя по звуку шагов, носил высокие парадные ботинки на стальных подошвах.

— Он уже пришёл в себя, сэр, — противным голосом залепетал один из подошедших.

— Точно? Эй, Никки, хватит притворяться.

— Блехер, — сквозь зубы процедил пилот, открывая глаза. — Я так и знал.

— Ничегошеньки ты не знал, идиот.

Ник находился в хорошо освещённом помещении без окон. Видимо, под землёй. Сидел он, как и предполагалось, на высоком металлическом стуле, приваренном к полу. Возле него стоял навевающий нездоровые мысли операционный стол, заваленный грязным и, порой, окровавленным инструментарием. Людей в помещении всё-таки оказалось трое: сам командор, самовлюблённый до безумия, доктор в халате и резиновых перчатках, и облачённый в боевой экзоскелет личный телохранитель Айзека.

Командор широко улыбнулся:

— Как дела? Чего не пишешь? Я соскучился.

— Вот почему так легко было сюда попасть. Ты сам этого хотел. Что дальше? Будешь пытать?

— Пытать? Фи, как несовременно.

— А для чего же тогда этот придурок в халате? Не лечить же меня он пришёл!

— Ошибаешься, он здесь как раз для этого. Мой верный пёс, — командор кивнул в сторону телохранителя, — Сломал тебе нос, разбил бровь и выбил глаз. А этот, как ты выражаешься, «придурок», привёл тебя в прежний вид и даже восстановил потерянный орган зрения.

— И что дальше?

— А дальше мы с тобой мило побеседуем, после чего отпускаем на все четыре стороны. При этом даже корабль поможем починить.

— С чего вдруг такая доброта?

— Ну, — казалось, командор замялся. Он опустил взгляд в пол и сделал грустное выражение лица. — Я виноват перед тобой, Рэмми. Помнишь тот вечер, когда ты расквасил мою милую мордашку?

— Вспоминаю и улыбаюсь, — огрызнулся Ник. — И готов повторить.

— Фи, как грубо. Я ведь увёл тогда у тебя девушку, помнишь? Это было гнусно с моей стороны, признаю. И потому я больше не хочу тебе причинять боль.

— И что же, ты её вернёшь мне? Оставь себе, не люблю подержанный товар…

— Фи, что за шовинистический сексизм? Так сильно не любишь противоположный пол? А ведь и у тебя была мама, я уверен.

— Иди-ка ты к чёрту, Блехер. Либо убивай меня, либо отпускай.

— Не провоцируй его! — закричала Седна. — Пожалуйста! Не делай глупостей!

— Прости, — после недолгой паузы, продолжил Айзек. — Даже если бы я хотел вернуть тебе твою возлюбленную, то у меня бы ничего не вышло. Она, знаешь ли, немного мертва. Назвала меня в постели твоим именем, вот я и схватился за пистолет…

— Ах ты…

— Эй, эй! — замахал руками Айзек. — Я же раскаиваюсь, слышишь? Даже индульгенцию купил у Единой Церкви за миллион долларов. Надеюсь, мои деньги пойдут на содержание детских домов и приютов…

— Кого ты из себя строишь, Блехер?! — разозлился пилот, повышая голос. — Мы с тобой оба знаем, что плевал ты на детей и на человеческие чувства, для тебя важны лишь имидж и слава!

— О, мой маленький друг Никки! Власть без злоупотребления — увы! — не имеет очарования. Но не смею больше утомлять тебя своими возвышенными речами. Где бортовой компьютер?

— В корабле, наверное, если его оттуда не выкрали, — пожал плечами Ник.