Седьмой уровень

— До сих пор не верится, что хозяина и его супруги с нами нет.

Кокити затрясся всем своим тучным телом. Здесь, в этом доме, бывшем зримым результатом его многолетней преданной работы под началом Огаты, он был похож на осиротевшего ребенка.

— Я разделяю твои чувства, Юдзи. Я не хочу верить, что Такаси Миямаэ мертв. Хочу, чтобы он был жив. Тогда бы я мог задушить его своими собственными руками. Я бы не дрогнул. Если б мое желание исполнилось, мне все равно, что со мной будет. Но ты, Юдзи…

Глядя на Юдзи, он сказал умоляющим тоном:

— Это сон. Дурной сон. Такаси Миямаэ мертв. Он был диким зверем, чудовищем, но его больше нет. Будем же рады тому, что, совершив преступление, он не долго прожил — свалился с обрыва и сдох. Теперь же, когда вы вернулись домой, забудь все, что было. С этим покончено. Обратись к врачу, я уверен, память вскоре вернется. И все будет хорошо.

Наверняка Кокити уже не раз говорил ему те же самые слова. Почему же он, несмотря на уговоры и мольбы, продолжал, не сдаваясь, упорно вести свое расследование?

Не было ли у него на это какой-то очень веской побудительной причины?

И не служит ли потеря памяти самым красноречивым доказательством того, что он-таки докопался до «причины». Вряд ли тот, кто отнял у него и Акиэ память, думал, что ему это удастся.

— Кокити… — заговорил Юдзи, скосив глаза на загадочную надпись на своей руке, — мой отец и господин Миёси что-нибудь рассказывали о Такэдзо Мурасите? Как они к нему относились?

Кокити заколебался.

— Вообще-то хозяин не слишком любил злословить о ком-то…

Юдзи усмехнулся. Кажется, он уже получил ответ.

— Вы хотите сказать, что он был не слишком лестного мнения о Мурасите? Не испытывал большой радости от нежданной встречи со старым приятелем?

Кокити посмотрел на Акиэ, на Саэгусу и, наконец, на Юдзи, и заговорил так, как будто из него насильно вытаскивали слова.

— Хозяин сказал, что идея писать номера на руках пациентов — вполне в духе этого человека, — на лбу выступили капли пота. — Этот человек, говорил он, ради достижения своей цели не остановится ни перед чем…

31

Квартира, принадлежавшая семье Миёси, располагалась в большом, элегантном доме, вытянувшемся вдоль набережной реки. Проехали мимо учебного здания с часовней. Кокити объяснил, что река называется Хасэгава, а здание с часовней — Институт св. Доминика. Кажется, он уже свыкся с тем, что Юдзи практически все воспринимал заново.

На почтовом ящике триста третьей квартиры висела табличка: «Кадзуо Миёси, Акиэ, Юкиэ».

Консьержка сразу узнала Акиэ.

— Наконец-то вы вернулись! — воскликнула она. — Давненько вас не было.

Должно быть, она заметила, что взгляд Акиэ устремлен в неопределенном направлении. Поднеся руку к глазам, она спросила:

— Господин Огата, у барышни опять проблема со зрением?

Юдзи, поняв, что она обращается к нему, смущенно кивнул. Судя по тому, что консьержка узнала его и запросто с ним заговорила, он был здесь частым гостем.

— Увы, в Токио произошел рецидив, — ответил он.

Консьержка сочувственно покачала головой.

Акиэ сказала, что потеряла ключ. Консьержка открыла им дверь, и они вошли в квартиру.

В просторной прихожей был постелен коврик с узором из роз. Когда разулись, почувствовали, что коврик уже успел отсыреть. Воздух был спертый.

— Когда я уехала в Токио? — спросила Акиэ.

Немного подумав, Кокити ответил:

— Кажется, в двадцатых числах мая. Вы тоже сорвались как будто впопыхах.

— Я не сказала, куда еду?

— Нет. Только намекнули, что вам известно, где находится Юдзи.

Акиэ шла рядом с Юдзи, держа его под руку, но сделав несколько шагов, отступила и, касаясь левой рукой стены, начала продвигаться вперед самостоятельно. Он не спускал с нее глаз, чтобы в случае необходимости, прийти на помощь. Пройдя через дверь, она завернула налево и наткнулась на маленький книжный шкаф. Скользнув руками по его поверхности, нащупала ручку выдвижного ящика.

— Здесь… Мне кажется, здесь. Открой.

В ящике оказалось несколько писем.

— Госпожа Акиэ, к вам вернулась память? — спросил Кокити, краснея.

Акиэ покачала головой.

— Не знаю. Вдруг вспомнила, когда наступила на коврик, что, если продвигаться таким образом, я окажусь в своей комнате. И что складывала в этот ящик почту.

У всех находящихся в ящике писем конверты были надорваны. Там же было несколько открыток. На одной из них в графе «адрес отправителя» было написано просто «Юдзи».

«Извини, что причинил тебе беспокойство. Я, наконец, определился с местом жительства, поэтому сообщаю тебе адрес. Заклинаю, никому не говори. Не волнуйся и жди меня».

На печати дата — восемнадцатое мая нынешнего года. Когда Саэгуса прочел вслух, Акиэ улыбнулась.

— Ну, конечно же, я бы ни за что не поехала в Токио, не зная адреса. Я такая трусиха.

В качестве места проживания значилась Такада-но баба.

— Все сходится, — сказал Саэгуса. — Возвращаемся в Токио. Вполне вероятно, что там остались какие-то записи, связанные с расследованием убийства.

— Если только Такэдзо Мурасита нас не опередил.

Перед отъездом в Токио Акиэ, по-видимому, навела порядок в квартире.