Седьмой урок

Применяли ж широкие мероприятия — собирали сведения о коллекциях и гарнитурах бижу старинной чеканки, размножили снимки, разослали во все углы, в музеи и хранилища, запрашивали о наличии, возможном хищении и утратах. Отовсюду один ответ: нет, неизвестно, не было. Я не отказываюсь от аппарата и новейшей техники, но позвольте поразмыслить, р а з о б р а т ь с я  в  о б с т а н о в к е, о к р у ж е н и и  чрезвычайного происшествия…

Судили-рядили, спорили в товарищеском кругу, в приватной, внеслужебной обстановке.

Но главным для Анатолия остались слова Богдана Игнатьевича, сказанные еще утром, на совещании:

— А все-таки, Саранцев, не упускай ниточку, придерживайся своей версии!

Анатолий вновь навестил людей, именуемых в протоколах свидетелями, а в просторечье — соседями. Наверно потому, что расспросы велись неоднократно, соседи отвечали торопливо, неохотно, и в памяти Саранцева осталось лишь наиболее существенное или, напротив, однообразно, заученно повторяемое.

Первая соседка:

— Да-а-а, жила-была девочка. А что, собственно, вам от меня нужно?

Вторая соседка, деловитая, обстоятельная кассирша сберкассы:

— Ой, я вам скажу — не было меня. Была в отпуску. Путевка горела, так, спасибо, про меня вспомнили. Была бы я дома, я бы уж отстояла девоньку. Близко знакомы не были. Но, понимаете, — общая лестница. Вместе, бывало, поднимаемся, на площадке встречаемся или у почтового ящика. В «Гастрономе» у прилавка всегда в чем-нибудь уступим друг другу. А как же? Обе — женщины. То мелочи не хватит, то посуды, а то и рублика. Сами знаете, как в жизни получается. Ей, между прочим, всегда недоставало. Есть такие граждане, сколько не имеют, все не хватает. Ты им хоть целый дом преподнеси со всеми удобствами — гвоздя не хватит вешалку прибить. Автомобиль с гаражом заимеют — будут по соседям бегать на бензин занимать. Однако, должна сказать, девчонка душевная, добрая, готова каждому помочь. Тут у одной технички несчастье стряслось, так она со своей руки браслетку сняла, говорит: «Денег у меня нет, говорит. Растратилась. Может, эту вещицу продадите!..» А та наотрез отказалась: «Что я, какая-нибудь, с вашей руки снимать!..»

Саранцев: «Расскажите, пожалуйста, подробней об этой браслетке. Опишите детально, как она вам запомнилась!»

Свидетельница: «Да что описывать? Обыкновенная, не модная. Теперь таких не носят. Но узор любопытный. И камень, большой, искристый. Черный глаз в треугольнике. Потом я уже эту браслетку не видела. Наверно, отдала кому-нибудь, подарила или продала. У нее никогда ничего долго не держалось. Чуть что — в комиссионку. Или так подружкам отдаст…»

Саранцев: «Простите, очень важно уточнить — у нее что, родители с большим достатком?»

Свидетельница: «Этого вам не могу объяснить: не знаю. Я сказала — близко не были знакомы. Возможно, родители высокооплачиваемые. Возможно, от жениха подарки. Ни о чем не расспрашивала. Но, должна сказать, оставайся я здесь, дома — я бы уж заметила, поняла ее, уберегла. Я сама не легкую жизнь прожила, многим людям обязана. Можно, кажется, другого понять…»

Жилица из нижнего этажа (о ней соседи отзывались уважительно, ни о месте работы, ни о других анкетных данных не обмолвились, упомянули только: «Сына из армии ждет!..») рассказала:

— Я всегда ее каблучки над собой слышала. Остро так цокала. А то вдруг — тишина. Не слыхать. Замерла. Балахманная девчонка. Вроде, как бывает, птенец из гнезда не впору ринется…

Празднично, чисто в комнате — особая чистота ожидания. И цветы на столе чуткие, поднялись на цыпочках, так и тянутся навстречу. Портрет старого солдата на стене и рядом — молодого в парадной форме.

Все в горнице в ожидании. А ведь до осени, до срока не мало еще дней.

— Настырливый вы человек, — приветствовала Саранцева хозяюшка, — надоедливый. Все вам дотошно требуется. В который раз осчастливили?

Она вздохнула, выглянула в окно на улицу:

— Ну, что ж. И мои такие ж требовательные, хоть старший, хоть меньшой. Я уж старшему говорю: «Как только тебя на заводе держат? Поди, всем там голову заморочил!» Но, представьте, ничего, уважают. Хоть и спорят порядком. Ну и меньшой такой же, уж что наметит…

Помолчала, поглядывая на портрет молодого солдата.