Седьмой урок

— Да-да, теперь я знаю, я вспомнил: «человеком или человечишкой!..»

Я с трудом открываю глаза, порываюсь встать, скорее почувствовать живую, крепкую, весеннюю землю.

— Осторожней, Ступалов, ты потревожишь своего друга.

— Друга!

Я повторяю это слово сначала шепотом, потом громко. Прислушиваюсь к его звучанию. Приподнимаюсь, заглядываю доктору в глаза, стараясь угадать, что скрыто в глубине его зрачков. Обессилев, падаю на койку…

…Маленький солнечный зайчик загорается над головой…

Белый квадрат опущенной шторы. Угол подушки. Термометр. Негромкий голос:

— Тридцать пять и шесть…

И рядом на соседней койке знакомое дорогое лицо — Лешка.

— Лешка!

— Тише, Ступалов, какой вы беспокойный больной.

— Лешка, друг!

Теперь я каждое утро просыпаюсь с мыслью — Лешка здесь, со мной, на соседней койке. Вчера впервые уловил его взгляд. Сегодня слышал первое слово:

— Андрюшка, старик!

Жизнь возвращается к нам вместе с весенними днями!

Вскоре навестила нас моя мама.

Потом появился в полном составе весь класс. Впрочем, Леонид уверял, что ребята приходили еще задолго до того, как разрешили свидания. Аркашка Пивоваров, не щадя модных брюк и пиджака, взбирался на ближайший тополь и передавал оттуда приветы. Райка несла вахту у окна — кажется, впервые в ее беспечной жизни высокие каблучки сыграли положительную роль. А Ляля дежурила в больничном саду день и ночь.

Конечно, это было очень трогательно…

И все же более всего запомнился приход Феоктистова, хотя ничего особенного не произошло, ничего особенного он не сказал.

Белый больничный халат сидел на нем ладно, как влитой, и Алексей Алексеевич походил более на военврача, чем на следователя. Старался быть с нами одинаково приветливым, но я сразу заметил, что главная забота и внимание уделены Лешке.

Едва перекинувшись со мной словом, поспешил к Леониду, сел прямо на койку. Сидел и молчал. Только подмигнул Лешке ободряюще.

Леонид первым обратился к нему:

— Мне необходимо поговорить с вами, Алексей Алексеевич…

— С этого нужно было начинать наше знакомство, товарищ дорогой! — голос Феоктистова прозвучал сурово, хотя он и пытался сохранить приветливую улыбку, как полагается в разговоре с больным.

Алексей Алексеевич заверил нас, что следствие по делу Егория Жилова и его сообщников будет завершено надлежащим образом. Но товарищ Феоктистов сказал еще и другое: «Даже самое тщательное следствие, самая безукоризненная экспертиза не могут заменить внимания и воли общества. Только всеобщие усилия могут избавить народ от преступности и преступлений».