Седьмой сын

– Когда Господь был в пустыне, к нему явился дьявол и стал искушать броситься с храма, говоря, что если Он Сын Божий, то сам Господь ангелам Своим заповедает о Нем, и на руках понесут Его, да не преткнется Он о камень ногою 11.

– Замечательно, а вода к этому какое имеет отношение?

– Выходя замуж, я думала, у тебя хоть что-то в голове имеется. Похоже, я крупно обманулась.

Папино лицо густо побагровело:

– Ты меня дураком не обзывай, Вера. Я знаю то, что знаю, и…

– Элвин Миллер, у него есть ангел-хранитель. Кто-то его оберегает.

– Конечно, его оберегают ты и твои писания. Ты и твои ангелы.

– Тогда ты мне объясни, если его жизнь целых четырнадцать раз подвергалась опасности, почему из всех переделок он выходил целым и невредимым, без единой царапинки? Скольких шестилетних мальчишек ты встречал, которые бы за свою жизнь не разрезали себе руку или ногу, не переломали что-нибудь?

Лицо папы как-то странно перекосилось. Губы его двигались, как будто слова давались с огромным трудом:

– Говорю тебе, что-то желает ему смерти. Я знаю это.

– Не можешь ты ничего знать.

Папа заговорил еще медленнее, цедя сквозь зубы, словно каждая буква причиняла ему страшную боль:

– Я знаю.

Говорил он очень тихо, поэтому мама сразу перебила его, продолжая доказывать свое:

– Если и существует какой-нибудь дьявольский заговор с целью его убийства, – запомни, Элвин, это утверждаешь ты, не я, – то, должно быть, ему противостоят куда более могущественные небесные силы.

Внезапно папа снова заговорил как обычно, не испытывая никакого труда. Папа ушел от темы, которая причиняла ему боль, и Элвин-младший почувствовал, как сердце в груди куда-то ухнуло, словно он с горки скатился. Однако он понял, скорее почувствовал, что папа не сдался бы так легко, если бы против него не выступила какая-то действительно могучая сила. Папа был сильным мужчиной и никогда не праздновал труса. До сегодняшнего вечера Элвин ни разу не видел, чтобы папу побеждали, – поэтому напугался. Маленький Элвин давно догадался, кого обсуждают мама с папой, и пусть большая половина сказанного осталась для него загадкой, он заметил, что случилось, когда папа начал утверждать, что кто-то желает смерти Элвину-младшему. Когда папа попытался привести настоящие доказательства своим словам, объяснить, откуда он знает, неведомая сила заткнула ему рот.

К тому времени Элвин-младший осознал, что за сила препятствует папе. Она была противоположностью того яркого света, что наполнял сегодня ночью Элвина и Сияющего Человека. На свете существовало нечто, желающее, чтобы Элвин вырос сильным и хорошим мужчиной. Но в воздухе витала и другая сила, которая намеревалась погубить Элвина. Первая, добрая сила умела вызывать видения, она показала, в чем заключался его грех, и научила, как истребить в себе зло навсегда. Но зло обладало достаточным могуществом, чтобы заткнуть рот папе, самому лучшему и доброму человеку на земле. Вот почему Элвин испугался.

Поэтому, когда папа принялся отстаивать свою точку зрения, его седьмой сын знал, что вовсе не такие доказательства он собирался привести.

– Это не дьяволы и не ангелы, – произнес папа. – Скорее, элементы Вселенной. Неужели ты не видишь, что он ходячий вызов всей природе? В нем гнездится такая сила, которую ни ты, ни я и представить не можем. В нем столько силы, что какая-то часть природы не в состоянии вынести ее. И его способности настолько велики, что он защищает сам себя, даже не ведая об этом.

– Если в седьмом сыне седьмого сына таится подобное могущество, то где ж твоя сила, Элвин Мельник? Ты седьмой сын – это уже кое-что, однако я ни разу не замечала, чтобы ты с лозой воду искал или…

– Ты понятия не имеешь, что я могу…

– Зато знаю, чего не можешь. Не можешь поверить…

– Я поверю во что угодно, лишь бы это было правдой…

– И я знаю, что все мужчины деревни принимали участие в постройке прекрасной церкви, все, кроме тебя…

– Этот проповедник – круглый дурак…

– А ты никогда не думал, что, может быть, Господь использует твоего драгоценного седьмого сына, чтобы пробудить тебя и призвать к смирению?

– А, так вот в какого Господа ты веришь? Тебе по душе тот Бог, который не задумываясь утопит младенца, лишь бы его папа на молитву сходил?

– Господь спас твоего сына, и это знак его любви и сострадания…

– Его любовь и сострадание очень пригодились Вигору, когда того разодрало на куски дерево…

– Но в один прекрасный день терпению Господа придет конец…

– И тогда он убьет еще одного моего сына.

Она залепила ему пощечину. Элвин-младший видел все собственными глазами. Это была не одна из тех легких оплеух, которые она щедро раздавала направо и налево, когда дети начинали крутиться под ногами. Такой пощечиной можно снести пол-лица. Папа упал и распростерся на полу.

– Вот что я тебе скажу, Элвин Миллер. – Ее голос был обжигающе холоден.

– Если церковь будет закончена без твоего участия, ты мне больше не муж, а я тебе не жена.