Седьмой свиток

— «Второе февраля тысяча девятьсот второго года. В лагере на реке Аббай. Весь день шли по следу двух больших слонов. Не могли их догнать. Очень жарко. Мои люди измучены. Оставили погоню и вернулись в лагерь. На обратном пути заметил маленькую антилопу, щиплющую траву на склоне у реки, и подстрелил из винтовки „ригби“. При ближайшем рассмотрении это оказался представитель рода Madoqua. Однако таких больших мне не приходилось встречать, он крупнее обычного дик-дика, и на шерсти имеются полоски. Думаю, это новый вид».

Николас оторвал взгляд от дневника.

— Старый прадедушка Джонатан предоставил нам прекрасный предлог отправиться в ущелье Аббая. — Он закрыл книгу и продолжил: — Как ты заметила, снаряжение нашей экспедиции потребует месяцев планирования и организации, не говоря уж об издержках. Для этого потребуется получение разрешения от эфиопского правительства. В Африке это может занять месяцы, если не годы.

— Не думаю, что эфиопское правительство было бы склонно к сотрудничеству, знай они нашу истинную цель, — согласилась Ройан.

— С другой стороны, существует ряд официальных компаний, занимающихся организацией сафари по всей стране. У них есть необходимые разрешения, связи в правительстве, машины, оборудование для устройства лагеря и другие припасы для путешествия в отдаленных местах. Местные власти вполне привыкли к охотникам, приезжающим из-за границы по договоренности с этими компаниями, в то время как пара белых, разгуливающих самостоятельно, несомненно, заставила бы местных военных, да и всех остальных, наброситься на них, как быков на красную тряпку.

— Значит, мы отправимся туда в качестве охотников на дик-дика?

— Я уже забронировал одного из устроителей сафари в Аддис-Абебе, столице. Планирую разделить наш проект на три независимых части. Первая — рекогносцировка. Если сумеем отыскать необходимые вехи, то уедем и вернемся еще раз с людьми и необходимым оборудованием. Это будет этап два. Этап три, разумеется, вывоз добычи из Эфиопии. И уверяю тебя, судя по моему опыту, это будет не самая легкая часть операции.

— Но как ты собираешься сделать это?

— Не спрашивай меня, потому что об этом этапе я не имею даже смутных представлений. Всему свое время.

— Когда мы уезжаем?

— Перед тем как я скажу, позволь задать еще один вопрос. Твоя интерпретация загадки Таиты — ты излагала все это в записях, похищенных из оазиса?

— Да, все было либо в этих записях, либо в микрофильмах. Мне очень жаль.

— Значит, этим гадам ты тоже все преподнесла на блюдечке с золотой каемочкой, как и мне?

— Боюсь, что да.

— Тогда ответ на твой вопрос: чем скорее, тем лучше! Мы должны добраться до ущелья Аббая до того, как это сделают наши соперники. Все твои материалы похищены почти месяц назад. Можно предположить, что враги уже в пути.

— Когда? — с готовностью еще раз спросила Ройан.

— Я забронировал два места на субботний рейс «Британских авиалиний» в Найроби — то есть через два дня. Там мы пересядем в самолет «Кенийских авиалиний» до Аддис-Абебы и окажемся там в понедельник, около полудня. Сегодня вечером мы поедем в Лондон и остановимся в моей берлоге. Давно ли ты делала прививки от желтой лихорадки и гепатита?

— Недавно, но у меня нет никакого снаряжения и совсем мало одежды. Я покинула Каир в большой спешке.

— Этим мы займемся в Лондоне. Проблема Эфиопии в том, что в горах настоящий холодильник, а ущелья похожи на сауну.

Николас подошел к доске и принялся вычеркивать из списка пункты:

— Надо немедленно начать профилактику малярии. Мы отправляемся в зону москитов Falciparum, устойчивых к хлороквину, так что придется посадить тебя на мефлокин… — Он быстро пробежался по списку. — Разумеется, твои документы в полном порядке, иначе бы ты не оказалась здесь. Нам понадобятся визы для въезда в Эфиопию, но у меня есть знакомый, который сделает их за двадцать четыре часа.

Покончив со списком, Николас отправил Ройан в комнату собрать немногие вещи, привезенные из Каира.

К моменту, когда будущие путешественники собрались выехать из Куэнтон-Парка, уже стемнело, но они все равно заехали в больницу, чтобы Ройан могла попрощаться с матерью. Николас ждал в пабе «Красный лев» через дорогу от госпиталя, и, когда она забралась на сиденье рядом с ним, от него пахло «Текстон олд пекьюлиэр». Аромат был приятный, и Ройан настолько расслабилась в обществе Николаса, что откинулась на спинку сиденья и заснула.

Лондонский дом Николаса располагался в Найтсбридже, но, несмотря на фешенебельный адрес, был куда менее величественным, чем Куэнтон-Парк. Ройан чувствовала себя здесь гораздо уютнее. Все это время она почти не видела хозяина дома, потому что Харпер был занят последними приготовлениями, в число которых входили визиты в правительственные офисы. Николас возвращался оттуда с рекомендательными письмами к официальным лицам в британских посольствах по всей Восточной Африке.

— Спроси любого англичанина, — улыбалась Ройан. — Он скажет, что не существует классовых привилегий и системы связей в стране.