Седьмой свиток

Хелм был насажен на сук, как туша, вывешенная на мясницком крюке. Части его тела дергались, мышцы лица сами собой сокращались, глаза вращались, как у эпилептика, и наконец закатились так, что остались видны только белки, гротескно блестевшие в сумраке ущелья.

Николас с трудом забрался на бревно позади трупа техасца и несколько минут лежал, распластавшись, часто дыша и истекая кровью. Бревно медленно переворачивалось под тяжестью двойного веса, и Хелм начал сползать с сучка. Кожа рвалась с тряпичным звуком, позвонки скребли о дерево. Наконец труп перестал дергаться, упал в воду лицом вниз и стал тонуть.

Но Николас не собирался так просто отпускать американца.

— Я еще не убедился насчет тебя, дорогуша, — выговорил он разбитым, кровоточащим ртом.

Харпер сплюнул сгусток крови, смешанной со слюной, и сгреб мертвеца за воротник, опуская его лицо поглубже в воду. На выходе из каньона бревно набрало скорость, но Николас не отступался, выдавливая из тела Хелма последние остатки жизни, — пока течение не вырвало труп из его хватки. Англичанин смотрел, как мертвый враг уплывает прочь по серой бурлящей воде.

— Передам от тебя привет Тессэ! — крикнул он вслед Хелму, когда тот уже исчезал из виду. После чего Николас сосредоточился на том, чтобы сбалансировать бревно и остаться сверху, плывя по яростной, бурлящей и мятущейся воде.

В конце концов его вынесло к розовой скальной арке в нижнем плесе Дандеры. Когда вода проносила Николаса под веревочным висячим мостом, он соскользнул с бревна и поплыл к западному берегу, прекрасно помня о страшном водопаде при впадении в Нил, ожидавшем менее чем в полумиле вниз по течению.

Выбравшись на берег, Николас оторвал от подола рубашки широкую полосу и перевязал, как смог, раненый подбородок. Узел пришелся на затылок. Кровь продолжала сочиться сквозь тонкое полотно, но Харпер затянул повязку потуже, и кровотечение начало останавливаться.

Николас с трудом встал на ноги и зашагал сквозь поросль прибрежных кустов, окаймлявших реку. Наконец он выбрался на дорогу, которая вела вниз, к монастырю, и заковылял по ней босыми ногами. Харпер позволил себе остановиться только однажды — когда ему послышался звук вертолета, снимающегося с вершины утеса над ущельем далеко позади.

Николас оглянулся.

— Похоже, Тума Ного выбрался невредимым, о чем нельзя не пожалеть. Интересно, что случилось с фон Шиллером и египтянином? — мрачно пробормотал он, ощупывая раненое лицо. — Но по крайней мере ни один из них теперь не сунется в гробницу — разве что они решат построить новую плотину.

Неожиданно ему пришла другая мысль.

— Господи, а что, если прорыв плотины застал фон Шиллера внутри? — Он начал тихо смеяться, потом покачал головой. — Ну нет, это было бы слишком хорошо. Справедливость никогда не простирается так далеко.

Харпер снова покачал головой — но движение пробудило сильную боль в ране. Николас схватился рукой за больной подбородок и тронулся в путь, а добравшись до мощеной дорожки, ведущей к самому монастырю, припустил бегом.

Нахут Гуддаби на бегу врезался в фон Шиллера, который выскочил навстречу из-за угла лабиринта. Как ни странно, хотя от фон Шиллера в данной ситуации не было никакого практического толка, присутствие старика успокоило Нахута и помогло справиться с паникой, которая грозила прорваться наружу и полностью подчинить себе. Без Хансита лабиринт выглядел страшным и одиноким местом, где любое человеческое общество казалось благословением. Несколько секунд эти двое прижимались друг к другу, как дети, заблудившиеся в лесу.

Фон Шиллер все еще держал сокровища, которые они с Нахутом исследовали, когда Хансит запаниковал и убежал. В одной руке старик сжимал золотой посох фараона, в другой — церемониальный бич.

— Где монах? — заорал он на Гуддаби. — Почему ты удрал и бросил меня? Идиот, нам нужно найти выход из этих коридоров! Ты что, не понимаешь, как тут опасно?

— С чего вы взяли, что я знаю дорогу? — яростно огрызнулся Нахут и вдруг заметил меловые значки на стене за плечом фон Шиллера. Впервые он осознал, что это такое. — Вот! — воскликнул египтянин с облегчением. — Харпер или эта женщина, аль-Симма, оставили нам метки. Пойдемте!

Он устремился вниз по туннелю, следуя указаниям стрелок на стенах. Однако к тому времени, как они добрались до центральной лестницы, прошел почти час с момента расставания с Ханситом. Когда же они вошли в длинную галерею, шорох воды перерос в громкое шипение, похожее на дыхание спящего дракона.

Нахут снова бросился бежать. Фон Шиллер заковылял за ним, его колени ослабли от страха.

— Погоди! — кричал он в спину Нахуту, который не обращал на крики внимания.

Египтянин выскочил за дверь со сломанными печатями. За ней по-прежнему ровно бормотал генератор. Нахут даже не взглянул на него, промчавшись по наклонному коридору в ярком свете ламп под потолком.