Седьмой свиток

На следующее утро все тело Николаса так болело, что он заковылял в хижину для свежевания словно старик. Первым делом он осмотрел шкуру и насыпал на нее свежей соли, а потом приказал Кифу и Салиму закопать череп дик-дика в муравьиную кучу, чтобы насекомые съели плоть и мозги. Ему этот метод нравился больше, чем вываривание.

Удовлетворенный, что добыча в хорошем состоянии, Харпер отправился в хижину-столовую, где его жизнерадостно встретил Борис.

— Итак, англичанин, мы уезжаем в Аддис-Абебу? Здесь больше нечего делать.

— Мы останемся, чтобы сфотографировать праздник Тимкат в монастыре, — проговорил Николас. — А после этого я могу поохотиться на бушбока Менелика. Кто знает? Говорю же, мы уедем отсюда, когда я скажу.

Борису ответ пришелся не по вкусу.

— Ты спятил, англичанин. Зачем тебе торчать на жаре и смотреть на этих людей с их фокусами-покусами?

— Сегодня я пойду рыбачить, а завтра мы посмотрим на Тимкат.

— У тебя нет удочки, — запротестовал Борис. В ответ Николас открыл небольшой холщовый мешок размером не больше дамской сумочки и показал русскому складную «харди смагглер», лежащую внутри.

— Пойдешь со мной? — спросил он Ройан, сидевшую напротив.

Они отправились вверх по течению к подвесному мосту. Там Николас собрал удочку и наживил муху на крючок.

— Искусственные мухи. — Он показал наживку. — Рыба всего мира обожает их, от Патагонии до Аляски. Скоро мы узнаем, так ли они популярны в Эфиопии.

Ройан устроилась над обрывом и смотрела, как Харпер закинул удочку, крутанув, чтобы леска с невесомой мухой упала почти посередине реки и поплыла по поверхности. Со второй попытки под наживкой забурлила вода, удочка изогнулась, спиннинг заскрежетал, и Николас издал радостный вопль.

— Поймал, моя красавица!

Ройан снисходительно продолжала наблюдать за ним — радостным возбуждением Харпер напоминал маленького мальчика. Она улыбнулась, заметив, что раны почти волшебным образом исцелились, и англичанин больше не хромал, бегая туда-сюда вдоль берега. Через некоторое время он вытащил рыбу, блестящую, как свежеотчеканенный золотой, длиной с его руку. Добыча принялась биться на берегу.

— Желтая рыба, — триумфально заявил Николас. — Чудесно. Завтрак на следующее утро.

Он поднялся наверх и сел на траву рядом с ней.

— Конечно, рыбная ловля только предлог скрыться от Бориса. Я привел тебя сюда, чтобы рассказать, что обнаружил вчера.

Харпер указал на арку розового камня над мостом. Ройан внимательно слушала своего спутника.

— Разумеется, я не могу точно сказать, имеет ли это отношение к нашим поискам, но кто-то там хорошо поработал. — Николас описал ниши, вырезанные в стене. — Они тянутся от обрыва до воды. Те, которые находятся ниже максимального уровня, сильно разрушены потоком. До тех, что повыше, я не смог дотянуться, но, судя по всему, от ветра и дождя их защитили смыкающиеся своды. Кажется, они неплохо сохранились в отличие от более низких.

— И какой вывод мы сделаем? — спросила Ройан.

— Что они очень древние, — отозвался Харпер. — Ведь базальт весьма твердый, и воде понадобилось очень много лет, чтобы довести их до такого состояния.

— А для чего они были нужны?

— Понятия не имею, — признался он.

— Может быть, это опоры для установки каких-нибудь лесов? — предположила Ройан, и Николас восхитился.

— Хорошая идея. Очень может быть, — согласился он.

— У тебя есть другие мысли?

— Ритуальные изображения. Религиозные мотивы. — Николас улыбнулся ее скепсису. — Да, верно, не слишком убедительно.

— Хорошо, тогда примем версию лесов. Зачем понадобилось сооружать леса в таком месте? — Она откинулась на спину, сунула в рот травинку и принялась ее покусывать.

— Чтобы сделать лестницу или подъемник, — пожал он плечами, — и спуститься на дно ущелья?

— А еще зачем?

— Больше ничего не приходит в голову.

— И мне. — Она выплюнула травинку. — Если это и есть мотивы строителей, то они были весьма целеустремленны. Судя по твоему описанию, это очень прочное сооружение, пригодное, чтобы выдержать много людей или строительных материалов.

— В Северной Америке индейцы строили платформы для ловли рыбы и таскали из рек лосося.

— Разве здесь происходит нерест рыбы? — спросила Ройан, и Николас опять пожал плечами.

— Неизвестно. Может быть, много лет назад? Кто знает?

— Больше ты ничего там не видел?

— Высоко на стене, ровно посередине между рядами ниш находилось что-то напоминающее барельеф.

Она резко села и посмотрела на Харпера.

— Ты его хорошо рассмотрел? Была ли на нем надпись или рисунок? И какого стиля?

— Увы, такой удачи мне не выпало. Он располагался слишком высоко, а внутри было чересчур темно. Я даже не уверен, что это не естественная выбоина в камне.

Ройан выглядела явно разочарованной.

— А что-нибудь еще там было?

— Да, — улыбнулся Николас. — Очень много быстро текущей воды.

— И что мы будем делать с твоим предполагаемым барельефом?

— Эта идея не слишком привлекательна, но мне придется снова спуститься и посмотреть.

— Когда?

— Завтра Тимкат. Наш единственный шанс проникнуть в макдас собора. После этого мы займемся исследованием ущелья.