Седьмой Совершенный

Покинув Раккаду, генерал вернулся в Кайруан и занялся государственными делами, важнейшим из которых было принятие бюджета на будущий год. Когда документы были готовы, он выслал его с курьером в Раккаду. Бюджет вернулся в канцелярию генерала с этим же курьером неподписанным. В отдельном письме секретарь халифа сообщил, что отныне Абу Абдаллаху не надо беспокоится о финансах, так как этим займется вновь назначенный глава зимам, но в любом случае благородный Абу Абдаллах будет ознакомлен с бюджетом. Взбешенный Абу Абдаллах разорвал бумаги и бросил на пол. Издевка чувствовалась в каждом слове послания. Так продолжалось всю зиму. Убайдаллах сидел в Раккаде безвыездно, но деятельность его охватила всю страну. Его эмиссары наводнили всю Ифрикию. В каждой провинции находились люди, славившие махди. Взамен распущенной армии берберов, была набрана новая. Наемники офицеры из числа дейлемитов и ливийцев спешно муштровали новобранцев. Появилась личная гвардия халифа, состоявшая из наемников армян и частью рабов, коптов и греков. Всю зиму генерал получал для ознакомления приказы об административных назначениях. В свое время, заняв Кайруан, он практически разогнал всю администрацию Зийадата Аллаха ибн Абдаллаха, последнего эмира Аглабидов, оставив по два-три человека в каждом ведомстве для бумажной работы. Убайдаллах объявил о создании военного ведомства — диванаалал-джайш, состоявшего из двух палат: военных расходов и набора войск; дивана аннафакат — ведомства расходов, состоявшего из пяти палат; казначейства; ведомства печати, вскрытия печати, благотворительности, внутренних дел и так далее. Во главе всех этих ведомств, ставились исмаилиты. В какой-то момент генерал обнаружил, что уже не контролирует управление страной. Это произошло тогда, когда он попытался помешать введению более высоких налогов. Но это уже было невозможно. Молодое Фатимидское государство нуждалось в огромных расходах. Убайдаллах объявил о создании новой резиденции, для этого было начато строительство нового города Махдии на берегу Средиземного моря. Строительство потребовало колоссальных средств. Налоги пришлось увеличить и ввести новые, такие как налог с поливных виноградников, с искусственно орошаемых земель. Налогом была обложена каждая финиковая пальма, с каждого дерева взималось по четверти дирхема. За городскую землю, на которой стояли частные дома, была назначена арендная плата. Население, уже привыкшее к введенным Абу Абдаллахом кораническим налогам: земельной десятине, садаке налог в пользу нищих; закяту — налогу на благотворительность, подушному налогу с христиан и иудеев и т. д. было возмущено. В городе начались волнения. Но армия быстро навела порядок, кое-где пролилась кровь. Разгневанный генерал с небольшой свитой отправился в Раккаду.

* * *

Когда генерал в сопровождении Имрана и Рахмана вошел в аудиенц-зал, там кроме халифа восседавшего на троне, находилось еще несколько человек: Мухаммад — племянник халифа, катиб, хаджиб и телохранители.

— Убайдаллах, — обратился к халифу генерал, — из-за увеличенных тобой налогов начались беспорядки, погибли люди.

Халиф обратил свой удивленный взор на полководца.

— Да, я знаю, — произнес он, — они сами виноваты.

— Почему столь важную вещь, как введение более высоких налогов, ты не согласовал со мной?

Халиф засмеялся. Придворные дружно поддержали его.

— Не много ли ты на себя берешь, Абу Абдаллах? — спросил халиф.

— Когда я завоевал эту страну, я отменил все налоги, кроме коранических. И это я сделал, помня учение ас-сабийя. Теперь ты отменил все, что я сделал. Что обо мне, да и о тебе тоже подумают люди? Разве что-то изменилось в канонах исмаилизма?

— Нет, не изменилось. Но государство нуждается в деньгах, у нас большие расходы. И ты зря беспокоишься, это временная мера. Потом мы отменим эти налоги.

— Отмени их сейчас, — сказал генерал, — не выставляй меня лжецом в глазах народа.

— Мы не можем этого сделать.

— Ты, кажется, забыл, как много я для тебя сделал, Убайдаллах?

— Нет, я не забыл. Но в любом случае советую тебе умерить свой пыл и больше не учить меня управлению государством.

Угроза прозвучала в голосе халифа.

— Ты не должен обращаться к халифу по имени, как к равному, — сказал Мухаммад. — Называй его повелителем.

Генерал молча посмотрел на племянника халифа.

— Я вижу, — сказал он, обращаясь к халифу, — что назрела необходимость нам с тобой, повелитель, обсудить одну важную вещь.

— Говори, — сказал халиф.

— Необходимо это сделать наедине, — добавил генерал.

— Ну что ж, — произнес халиф, обращась к своему окружению, — я не могу отказать в этой просьбе столь заслуженному человеку. Оставьте нас.

Люди, находившиеся в зале, поклонились халифу и вышли. Их примеру последовали и Имран с Рахманом.

— Охрану тоже следует удалить, — сказал полководец.

— Не думаешь ли ты напасть на меня? — криво усмехаясь, сказал Убайдаллах.

— Зачем мне было приводить тебе к власти, чтобы теперь нападать на тебя? Пусть уйдут, это в твоих интересах.

— Времена меняются, интересы тоже, — сказал халиф, но охрану все же удалил.