Седьмой Совершенный

Имран открыл глаза и увидел вчерашнюю голубоглазую девушку. Она ставила перед ним большую чашку с каким-то напитком. Поставила, подула на пальцы.

— Пей, — сказала она, — пей, пока горячий.

Имран не стал спорить, сделал глоток и обжегся. Со свистом втянул в себя воздух.

— Предупреждать надо, — с упреком сказал он.

— Сам не видишь, — отозвалась девушка.

Имран подул на бульон и сделал осторожный глоток. Это был мясной бульон с острым чесночным вкусом.

— Что, пост кончился? — спросил он.

Девушка засмеялась.

— Тебя зовут Имран.

— С этим трудно поспорить, — заметил Имран.

— А меня Анна.

— Очень хорошо, а где твой отец?

— Отец дома, — удивленно сказала Анна. — Подожди, ты что, ничего не помнишь?

— Что я должен помнить? — Имран огляделся. Он лежал в комнате, укрытый необъятным шерстяным одеялом. В окне были видны ветки дерева. Он допил бульон и откинулся назад. Лицо его покрылось испариной.

— Ты вспотел, это хорошо, — довольно сказала Анна. Полотенцем она вытерла ему лицо.

— Как приятно, — сказал Имран, — сделай это еще раз.

Анна покраснела и отодвинулась.

— Подожди-ка, — вспомнил Имран. — Со мной был Ахмад Башир.

— Здесь нет никакого Ахмад Башира, — уверенно сказала девушка.

— А кто здесь есть?

— Здесь есть хозяин, Абу-л-Хасан, Хамза, управляющий, ну и другие люди.

— И как я сюда попал.

— Ну, айары, стали ко мне приставать, ты заступился, они потом пришли и скрутили тебя. Твой друг тебя нашел, его тоже схватили, а мой хозяин вас освободил. Он очень хороший.

— Что ты говоришь? — ревниво сказал Имран.

— Да.

— Вот я очень не люблю, когда при мне кого-то хвалят.

Анна пожала плечами.

— Кстати, а твой отец рассчитался со мной за работу?

— Я не знаю.

За стеной послышались голоса. Девушка вскочила и выбежала из комнаты.

Имран закрыл глаза, намереваясь погрузиться в дрему, но это ему не удалось. В комнату вошел Хамза, оглядел комнату и кашлянул. Имран приподнялся и сел.

— Анна приходила? — спросил управляющий, кивая на чашку.

Имран кивнул.

— Добрая девушка. Я ей ничего не говорил.

— Спасибо, — невпопад ответил Имран.

— Я же вместе со всеми освобождал тебя. Ох, и задали мы им жару. Еле удержали меня солдаты, а то бы разнес я этот дом в пух и прах.

— Спасибо, — повторил Имран.

— Вот уж не думал, что у моего хозяина есть друзья среди босяков. Надо же, отряд гвардейцев вызвал из казармы. Откуда ты его знаешь?

— Я его не знаю, — искренне ответил Имран.

— А, ну да, ты же друг его знакомого Ахмад Башира. Ну ладно, лежи, пойду, дел много. Кстати, твой приятель хотел зайти вечером. А сейчас уже вечер.

Хамза вышел из комнаты.

Имран лег и укрылся одеялом. Сознание его прояснилось, и он постепенно стал вспоминать все, что произошло с ним за истекшие сутки.

К Мунису приблизился некий слуга и назвал место в резиденции, где его ждал сейчас человек по имени Абу-л-Хасан. Мунис поспешил на встречу.

Абу-л-Хасан ждал его в беседке в одном из укромных уголков сада. После обмена приветствиями Мунис сказал:

— Меня вызвала к себе Госпожа и отчитала за дерзкие желания.

— Это говорит о том, что я начал действовать. По моему совету Али ибн Иса предложил халифу назначить тебя военачальником.

Мунис почувствовал холодок в груди.

— Не причинил бы ты мне вреда, о Абу-л-Хасан.

— Большой риск, большая выгода, — заметил Абу-л-Хасан.

— В таком случае, скажи, какая у тебя выгода?

— Очень просто. По некоторым поступкам ал-Фурата я понял, что неугоден ему. Он кого-то прочит на мое место. Если я потеряю работу, мне придется наниматься писарем, а я отвык от этого. Денег у меня на черный день отложено очень мало, вот вся моя выгода. Я должен свалить его. Когда я понял, что халиф хочет видеть тебя главнокомандующим, я понял, что нашел союзника, ибо ал-Фурат ни за что не допустит этого.

— Но халиф ничего мне не сказал об этом, — воскликнул Мунис, — ты ошибаешься!

— Я могу тебе доказать свою правоту, — невозмутимо сказал Абу-л-Хасан, — халиф молод и неуверен в себе. Твоя преданность, Мунис, мало чего стоит, поскольку ты бесправный раб, зависящий от прихоти господина. Но если к твоей преданности присовокупить силу — тогда халиф будет в полной безопасности.

— А разве ему что-то грозит.

— Вспомни восстание ал-Мутазза. Ведь все висело на волоске. Во главе армии всегда должен стоять преданный человек.

— Что я должен сделать? — спросил Мунис.

Слова Абу-л-Хасана показались ему здравыми.

— Я еще не знаю, — честно ответил Абу-л-Хасан, — у меня есть кое-что на ал-Фурата, но я не решил, чему отдать предпочтение. То, что он вор, этим халифа при его добродушии не удивишь. Но, в любом случае, халифа уже сейчас надо настраивать против ал-Фурата. Если халиф проникнется к нему неприязнью, мое наступление станет успешным. Ты, Мунис, умен. Вместе мы одолеем общего врага. По рукам?

— Правильно ли это? — неуверенно сказал Мунис. — Ты, Абу-л-Хасан, боишься потерять свое положение, но мне-то терять нечего, в моем случае речь может идти лишь о приобретении. Оправданы ли будут мои действия против ал-Фурата?