Седьмой круг Зандра

А учитывая непрерывную агрессию Садов Безумия и, как следствие, необходимость массового истребления их обитателей, людям Зандра было проще считать Садовников животными. Одни лицемерили по привычке, от других этого требовали остатки совести…

— Мы поставим пост на Гребёнке и зальём подступы к ней ядовитым гелем, — произнёс Агроном, чертя пальцем по карте. — Всю скалу отравим, чтобы заросли рывком не прошли.

— Химии хватит? — угрюмо спросил Жмых.

— Той, что с собой, — нет, — признал Андрюха. — У нас вообще геля нет, надо будет ехать в Остополь.

— У меня есть, — напомнил Дорохов-старший, принимающий участие в совещании на правах владельца фермы. — Немного, конечно…

— Ты пока зону построек закрывай, — велел Агроном. — Ещё раз залей, чтобы к домам Сады не приблизились. Пока мы не обезопасим хребет, нужно быть настороже.

— Это понятно.

Разговор проходил в полевых условиях, на свежем воздухе, у фермы, откуда открывался прекрасный вид на Гребёнку, через которую и перевалили джунгли. Скалы окружали долину по всему периметру, однако в этом месте они истончались, превращаясь в стену, сразу за которой начинался тянущийся до самой Субы Западный пустырь. Безжизненный, однако прямо за Гребёнку выходил фрагмент водоносного слоя долины, и влажная зона стала Садам Безумия отличным плацдармом для атаки.

— Геля в Остополе немного, придется покупать у дотовцев. — Агроном прищурился на скалы, прикидывая приблизительный объём необходимой химии, и продолжил: — Но мы купим, потому что, если Сады сожрут твою долину, остановить мы их сможем только у Мёртвого колодца, а значит, потеряем половину Заовражья и всё равно останемся под ударом.

— Долину надо держать, — кивнул Жмых.

— Правильно, — приободрился Дорохов.

— Но к тебе возникает вопрос: ты останешься?

Ополченцы уставились на фермера. Тот цокнул языком, явно не готовый давать обещания без обсуждения с пережившей страшную атаку семьей, и промямлил:

— Здесь будет только пост?

— Не только, — твёрдо ответил Агроном. — В ближайшее время здесь будет база химического отряда. Потом мы отравим Гребёнку и высушим водяной слой с той стороны, лишим Сады плацдарма. И вот тогда — лишь тогда — здесь останется только пост.

— Мне нужно посоветоваться… — Дорохов кивнул в сторону лагеря, который ополченцы принялись разбивать у входа в долину. — Но думаю, под такие гарантии я останусь.

— Хорошо.

Долина находилась далеко от Остополя, но была богата водой, считалась лакомым куском, и Андрюха не хотел её терять. Наоборот, планировал устроить здесь ещё пять-шесть ферм — слой, как показала разведка, выдержит, — и потому решение Дорохова его обрадовало.

— Но есть проблема, — продолжил фермер.

— Всего одна? — Настроение у Агронома улучшилось, и он был не прочь пошутить. Но Дорохов, как выяснилось секундой позже, заготовил напоследок действительно важный вопрос:

— Ты не задумывался над тем, как джунгли вообще добрались до плацдарма с той стороны?

Гребёнка служила долине хоть и узкой, но высокой и потому надёжной естественной границей, от неё и до самых Субских скал тянулись сорок километров абсолютно безжизненного Пустыря, преодолеть которые Сады не могли при всём желании. А Дорохов новичком не был и хорошо знал правила выживания в Зандре.

— Споры ветром принесло, а ты прозевал, — предположил Жмых.

— Я раз в неделю поднимался на Гребёнку, или я, или кто из сыновей. Мы знаем, к чему приводят споры Сада на водяном слое, и следили за той стороной. Но не уследили… Почему?

— Когда ты был на Гребёнке в прошлый раз? — негромко спросил Андрюха.

— Пять дней назад.

— Вполне достаточно, чтобы резко вырастить плацдарм и разогнать его, — протянул Жмых.

— Но недостаточно, чтобы Сады выросли сами, — уточнил Агроном. — Их активно кормили.

— Кто их вообще сюда привёз?

— Четыре дня назад по Пустырю проходил караван циркачей, — сообщил Дорохов. — Я сначала не придал этому значения, но теперь думаю, что это они притащили Сады.

— С какой стороны шёл караван?

— С востока. Вроде направлялся в Субу, но ты ведь знаешь, что из Субы можно выйти на севере и, сделав крюк…

— Пройти мимо тебя с востока на запад, как будто из Больших Башмаков, — закончил за фермера Жмых.

— Точно.

— Хочешь сказать, что Уроды снюхались с Садовниками и доставили сюда пророщенные джунгли? — поинтересовался Андрюха.

— И джунгли, и химию, чтобы поднять и разогнать их в кратчайшие сроки.

— Но зачем? Циркачи не живут в Садах.

— Возможно, им заплатили. А возможно, они договорились поделить Заовражье по Мёртвому колодцу. Там пятнадцать километров голого камня без капли воды в слоях, и эта полоса станет надёжной границей между Уродами и Садовниками.

Прозвучало в меру правдоподобно, но поскольку до сих пор о подобных союзах никто не слышал, убедить Агронома не удалось.

— Я не верю, что они могли договориться. Садовники ни с кем не договариваются.

— Может, так, а может, эдак, — развел руками Дорохов. — Но не забывай, что и те, и другие — уроды. И думают они не так, как ты.

* * *

Его звали доктор Вурц. Во всяком случае, так он представлялся тем, кто проявлял интерес: доктор Вурц.